Всеволод Чаплин - Вера и жизнь

В общем, те части церковного организма, где требуются высокие интеллектуальные и деловые качества, могут пережить самый серьезный кризис. Люди там требуются «штучные», их надо воспитывать, за них надо бороться, а не разбрасываться ими, заменяя случайными «штрейкбрехерами» или совсем зеленой молодежью, которая тоже уйдет, набравшись опыта, как отрицательного, лежащего тяжким грузом на сердце, так и положительного, который пригодится на новой, уже светской работе. Ну и, конечно, про материальный фактор и социальные гарантии забывать никак нельзя. Иначе в синодальных учреждениях, епархиях и духовных школах работать на полную ставку останутся почти одни монахи, монахини и… совсем молодые романтики, чьего задора будет хватать максимум на пять-семь лет. А ведь Церкви очень нужны грамотные и работящие труженики. Один такой может принести больше пользы, чем сотня наглых глупцов и уж тем более чем сотня миллионов рублей, положенных в банк под проценты. Вложи эти деньги в перспективных людей – и они окупятся сторицей.

Урок на будущее

Главное в Церкви, после Бога, – это люди. Пожилые и молодые, простые и «трудные», богатые и бедные. Священники и миряне, монахи и монахини, архиереи и разнорабочие, преподаватели и студенты. И перед Богом важен каждый человек – будь он Патриархом, Президентом или старушкой, чистящей подсвечники. О каждом надо заботиться – ведь каждого любит Господь, волю Которого мы должны исполнять. За каждого нами отвергнутого, забытого, обиженного, ушедшего по нашей вине из Церкви – мы перед Богом ответим. И об этом нужно всегда помнить. Ключ к разрешению всех проблем «духовного сословия» и вообще межчеловеческих проблем в Церкви – это наша способность спросить себя: «А готов ли ты с этим человеком провести… вечность – в Царстве Небесном»?

Об убиенном священнике, пастыре интеллигенции 70-х и 80-х годов, авторе многих книг и вдохновенном проповеднике, я много говорил и писал – и в этой книжке, и по другим поводам. Добавить хочется только две вещи.

Гибель отца Александра поразила всех. Когда его убили, возрождение Церкви только начиналось, и уверенности в нем еще не было – как и в наступлении свободы. Многие ожидали новых гонений, реванша тоталитарного безбожия. 1990 год был в полном смысле переломным: никто не знал, куда склонятся весы истории, какой вектор ее развития возобладает. И вот в это время отец Сергий Стригунов, зашедший в студию звукозаписи в Издательском отделе, вдруг говорит: «Меня убили».

На следующий день я понуро ехал на электричке в Пушкино, где служил отец Александр. Отпевание возглавил владыка Ювеналий – а до этого, за литургией, был рукоположен ученик и алтарник Меня Владимир Архипов. У храма пронзительно играла труба моего знакомого – джазиста Олега Степурко. Люди выглядели потрясенно, чем мою тревогу только усугубили. Они словно молча говорили друг другу: неужели все? Неужели опять будут убивать за проповедь?

Кто напал на отца Александра, мы, наверное, никогда не узнаем, хотя о его «деле» написаны целые книги и сотни статей. Это был либо суперпрофессионал, исключительно умело имитировавший «бытовуху» (но в то же время почему-то давший раненому уйти с места преступления своими ногами), либо случайный человек – пьяница или безумец. И первого, и второго почти наверняка не найдешь. Всех остальных, по самым разным версиям, проверили десятки раз.

Теперь я часто бываю на месте, где напали на священника – там есть новый храм, в котором служит его племянник отец Виктор Григоренко, и культурный центр, где, в частности, выступают христианские рок-группы. То есть, говоря словами Иоанна Златоуста, «жительствует жизнь». Пример «пламенного протоиерея» вывел такую жизнь из спячки в тысячах православных людей. А его смерть подтолкнула многих к тому, чтобы идти на проповедь, используя каждый миг времени свободы, каждую возможность говорить.

Как раз второе, о чем хотелось бы сказать в связи с памятью об отце Александре, – это его стремление и умение использовать для проповеди и для пастырства каждый шанс, каждый путь, каждый миг. Между прочим, он очень любил известную советскую песню Александра Зацепина на стихи Леонида Дербенева:

Призрачно все в этом мире бушующем, Есть только миг, за него и держись. Есть только миг между прошлым и будущим, Именно он называется жизнь.