Всеволод Чаплин - Вера и жизнь

От тотального сбора информации недалеко до тотального контроля. Человек, понимающий, что о нем знают буквально все, будет – в 95 процентах случаев – бояться даже в разговорах перечить национальной или международной власти, обладающей столь обширной информацией. И эта власть сразу же почувствует искушение навязать людям идеологические предпочтения – например, закрепив в законах пресловутую «толерантность», несовместимую с христианскими представлениями об истине. Между прочим, уже сейчас в Декларации принципов толерантности, принятой ООН в 1995 году, этот политический термин трактуется как «отказ от догматизма, от абсолютизации истины». Христианин как раз считает, что истина абсолютна…

В течение некоторого времени, подписывая целый ряд международных документов, наша страна соглашалась с идеей о том, что транспарентность, то есть открытость, стремление не утаивать любую информацию, – это всегда хорошо. А закрытость и сохранение тайны – всегда плохо. Даже на уровне идеологем, на уровне искусства, на уровне разного рода общественных дискуссий нам пытались внедрить в сознание такую мысль: если ты что-либо скрываешь, настаиваешь на сохранении какой-то тайны, то ты злоумышленник, преступник, нечестный или безнравственный человек. Любая закрытость – это плохо. Любая открытость – хорошо. Давайте открывать все, давайте не будем стремиться к закрытию какой бы то ни было информации о человеке, о государстве, о той или иной сфере жизни человека или государства.

Сама эта идея достаточно странная. Мы знаем из истории человечества, что все общества, более или менее мудрые и стабильные, понимали, что есть место в жизни для тайны, для того, чтобы какие-то вещи хранить при себе или в рамках своей общины – религиозной, местной, этнической, любой другой. Конечно, государство всегда сохраняло определенные тайны, если не хотело оставаться беззащитным перед воздействием извне. И в нынешних условиях, как мне кажется, нужно ясно сказать о том, что есть вещи, которые мы как страна, как народ не хотим открывать всем желающим. И вовсе не обязательно является благом совместимость системы хранения нужной нам и подчас конфиденциальной информации с системами, которые разработаны не в нашем государстве и иногда управляются извне.

Именно поэтому во многих случаях несовместимость нашей системы хранения и обработки информации с зарубежными системами – это лучше, чем совместимость. И когда нам говорят о безусловном преимуществе второго перед первым, давайте спросим себя: а так ли уж это хорошо? И так ли это для нас полезно – в банковской сфере, в сфере экономических процессов в широком смысле, и уж тем более в сфере хранения информации о жизни людей, об их общественно значимых действиях?

Каждый раунд борьбы за альтернативу электронным документам давался очень нелегко. Приходилось спорить с высокими чинами аппарата правительства и экономических ведомств, депутатами Госдумы. Постоянно звучали обвинения в «ретроградности» и иррационализме, причем подчас их поддерживали не только светские, но и церковные публицисты – сторонники «Православия с человеческим лицом». «Сколько людей не примут электронную карту»? – спрашивали меня в разных кабинетах. Отвечал, что десятки тысяч. «Это же старики, – часто звучало в ответ. – Зачем ради них тратиться на альтернативные бумажные паспорта»? В общем, наилучшим «решением проблемы», по мнению некоторых чиновников, стало бы естественное вымирание «отсталых» стариков. Однако от электронных документов отказываются и многие молодые люди – учащиеся, военнослужащие. Об этом некоторые наши «партнеры» по переговорам не хотели даже слышать. Интересно, что технически параллельное хождение электронных и бумажных документов не раз признавалось вполне возможным и не таким уже дорогостоящим – об этом мне говорил, например, гендиректор «Гознака» Аркадий Трачук. Однако кому-то очень хотелось сделать систему электронных документов всеохватывающей – без малейших изъятий.

Прекрасную позицию, впрочем, заняла начальница всемогущего Государственно-правового управления Президента России Лариса Брычева, написавшая в 2014 году в ответ на обращение Патриарха Кирилла к главе государства: «Любые формы принуждения людей к использованию электронных идентификаторов личности, автоматизированных средств сбора, обработки и учета персональных данных, личной конфиденциальной информации недопустимы. <���…> Граждане Российской Федерации должны иметь право выбора получать документы, удостоверяющие личность, в виде пластиковых электронных карточек или на бумажных носителях, с использованием электронных носителей информации или без таковых». На этот ответ мы потом очень успешно ссылались в переговорах с чиновниками.