Александр Бурутин - Бурутин Константин Фёдорович. Из жизни семьи Бурутиных

Константин и Елизавета были практически ровесниками. Как позднее утверждала бабушка Лиза, после венчания, когда молодая семья оформляла свидетельство, признаваемое и церковной, и гражданской властью, муж убедил ее уменьшить возраст на четыре года. Он, видимо, хотел, чтобы жена представлялась окружающим значительно моложе его самого.

14 марта 1905 года в Либаве у Бурутиных родился сын Александр, которого крестили в той же гарнизонной церкви Святой Троицы. В семье об этом знаменательном событии сохранилась реликвия – открытка с изображением церкви и соответствующей надписью на обратной стороне.

Служба старшего унтер-офицера К. Бурутина была связана с частыми командировками по Курляндии, особенно в Ригу и Двинск. Будучи по натуре человеком контактным, неугомонным и даже рисковым, Константин примкнул к образованной летом 1904 года Латвийской социал-демократической рабочей партии (ЛСДРП), подпольной революционной организации, готовившей массовые выступления населения, в первую очередь, рабочих и солдат, против царского самодержавия. Для лучшего понимания следующих периодов жизни К.Ф. Бурутина надо особо отметить: он именно «примкнул» к партийной организации, а не вступил в нее.

Фото 8 и 9.Открытка с изображением Церкви Святой Троицы в Либаве и надписью по случаю рождения сына Александра (Шуры)

Фото 10 и 11.Современный вид Церкви Святой Троицы в Лиепае и хранящихся в ней венчальных корон (2009 г.)

Константин Федорович в «Истории моей жизни» вспоминал: «С еще одним старшим унтер-офицером я стал посещать тайные собрания у сапожника-еврея на Московской улице (в Риге). Там получал нелегальную литературу, которую я привозил в Либаву и потом разбрасывал по плацу и по двору. Читал ее своим ребятам в роте. Когда привозил, то всю литературу относил на квартиру к своей будущей жене Фрейс, проживавшей на улице Межевая (в Либаве). Затем по частям брал эту литературу с собой в роту».

Об этом эпизоде жизни Константина и Елизаветы Бурутиных подробно описано в книге Кондратьева Н.Д. «Гори, мое сердце», изданной Латвийским государственным издательством (г. Рига) в 1961 году тиражом в 5000 экземпляров. Повествуя о том, как сложно было Военному совету этой подпольной революционной организации наладить агитационную работу среди военнослужащих частей Рижского гарнизона, автор пишет: «Руководителю организации И.К. Гамбургу (партийная кличка «Кирилл») удалось сблизиться с отдельными военнослужащими гарнизона. Один из них – старший унтер-офицер 13-й роты 178-го пехотного Венденского полка Константин Бурутин оказался полезным человеком для всей подпольной организации. По служебным делам он часто бывал в Риге (его полк стоял в Либаве). По поручению Гамбурга, смелый и осторожный Константин Бурутин посещал в Риге явочную квартиру, где получал нелегальную литературу. Затем листовки, газеты и брошюры (о земле, о царе, о войне и т.д.) он оставлял у своей невесты Левизы Фрейс, проживающей в Либаве на Межевой улице.

Отсюда революционная литература тайно переправлялась в казармы к солдатам».

Для потомков бабушки Лизы, тех, кто ее лично знал, имя «Левиза» в книге звучит неожиданно. Все ее называли Лизой, а официально – Елизаветой. Но никто из нас не видел ее метрик.

Известно, что писатель Н.Д. Кондратьев специально задавался вопросом об имени жены Константина Федоровича. В январе 1961 года писатель разыскал К.Ф. Бурутина в Липецкой области, отправил ему письмо в районный центр Усмань, в котором тот жил. Н.Д. Кондратьев просил его, как «активного участника большевистского подполья», поделиться своими воспоминаниями. Один из вопросов так и звучал: «Как зовут Вашу жену? Какова дальнейшая судьба семьи Фрейс?».

Спустя столетие, не представляется возможным выяснить, что побудило Константина Бурутина, успешно продвигавшегося по ступеням военной службы, примкнуть к подпольной революционной организации. Возможно, на него оказали влияние хорошее знание тягот крестьянской жизни и обостренное чувство социальной справедливости. Так, в Ярославском областном архиве хранится «Дело по прошению крестьян дер. Добрынино, временно обязанных помещику князю Владимиру Васильевичу Вяземскому, о понижении оброка и рассрочки оброчной недоимки на три года (1863 – 1867)». В Деле крестьяне (среди которых Тимофей Бурутин) жалуются на непомерность установленного душевого оброка, по их мнению, не соответствующего «…неудобствам и дурным качествам земли нашей.», «.лишения нас сенных покосов, лесного материала, топлива и выгона.». В прошении они пишут: «От скудности и недостатка земли не можем извлекать никаких выгод от хозяйственных произведений, которых не достает даже на собственное пропитание. Уведомляем Губернское присутствие, что мы должны будем прийти в совершенное разорение».