Валерий Лашков - Шофёрские истории и разные размышления

При переходе на бензопилы не стало кабелей, но пила «дружба» в 3 раза тяжелей К-5, при этом – мощный грохот мотора и вибрация, а для обеспечения среднего заработка пилу не выпускают из рук весь день с получасовым перерывом на обед из «голодаевки», ведь нормы регулярно повышают, «конторские» стараются. Это и есть эксплуатация человека государством. Человек против эксплуатирующего его другого человека побороться может, против нашего государства это невозможно.

Так что – кадры, овладевшие техникой, решают далеко не всё.

По отношению к ситуации в России конце последнего десятилетия двадцатого века и начала века двадцать первого можно провести сравнение с Войной. Воюющий народ к середине сорок третьего года выдвинул на командные должности среднего звена множество умных, отважных (в том числе при коммуникации с начальством) ребят. Вместе с ними и преодолел из последних сил лютого врага. Надеемся и в двадцать первом веке он (народ) выдвинет порядочных руководителей, и также «вынесет всё и хорошую, ясную грудью дорогу проложит себе…».

И так работа на ЗИЛе была спокойной, без особых историй, одна правда была. Отправили меня сравнительно далеко в Лодейное Поле, это ближайшая железнодорожная станция от Вытегры, до неё – старинный петровский всегда, кроме морозов, разбитый Архангельский тракт (мой дом на нём).

Мужики иногда смеются: японская дорога – то-яма, то-канава, но чаще – злобствуют. В 1985 году 13 марта скончался мой папа Николай Иванович Лашков, на похороны я добирался тяжело (билетов не было даже по смертной телеграмме – два дня после смерти Черненко), от Лодейного – в два часа ночи удалось попасть на попутную шаланду. Была оттепель, слякоть, тракт размыт, весь в ямах, в шаланде трясёт неимоверно. Я водителям – «Гнать надо партийное начальство за эти дороги», они мне – «НЕТ!». Я – «Почему?» – «Другие будут не лучше, их всех расстреливать надо». Такие вот были настроения в народе в начале перестройки, но начиная с нулевых об этом стали забывать, жизнь в Союзе приукрашивать.

Да, об этом рейсе. Погрузили мне паровой котёл длиной больше кузова и диаметром больше метра. Закрепили плохо, какой у меня опыт! На тракте не только ямы, но еще и дорога почти горная – девятинская возвышенность.

На одном из поворотов крепление котла оборвало, ЗИЛ оказался в канаве. Дружное шофёрское сообщество встречных и попутных помогло выкарабкаться.

Летом машину мою отправили на целину по существовавшей тогда разнарядке, меня – в отпуск, перед армией. Однако через неделю ко мне приходит завгар и просит выйти на работу. На моё удивление – на какую машину? Ответ – «На «ласточку». Я ахнул! «Ласточка» – списанная ЗИС-5, давно ржавевшая у забора, не пригодная к езде. Оказывается, по словам завгара её привели в порядок для подвозки дров на «Сампо». При эксплуатации оказалось, что у неё заменили мотор, покрасили и ничего не делали с рулевым, и тормозами. Я с ней помучился, были и истории.

Однажды, везу полный кузов дров, в кабине и на дровах грузчицы, крепкие молодые бабы (для меня тогда – довольно старые!). При въезде на крутую горку «ласточка» на второй передаче не вытягивает, переключаюсь на первую (двойной выжим: первый выжим рычаг на нейтралку, перегазовка, второй выжим – включение передачи; все операции надо делать за доли секунды, иначе покатишься с горки). На этот раз – резкий стоп, бабы с кузова едва не слетели. Диагноз ясен – включились две передачи одновременно, у меня это в первый раз, но старики об этом рассказывали. Машина висит на крутой горке, боюсь как бы полуоси не лопнули или редуктор моста не оборвало! Женщины (бабами их больше называть не буду) сообразительные – быстро подкладывают чурбаки под скаты. Снимаю полик (благо у ЗИС-5 это несколько реек, легкосъёмный), открываю крышку коробки и пытаюсь монтировкой вытолкнуть из зацепления шестерню второй передачи, но не тут-то было – силы не хватает. Дамы бегут за ломом в ближайшие избы, ломом выбиваю шестерню, машина с треском сдаёт на чурбаки.

Через несколько рейсов с тем же экипажем попадаем в очередную критическую ситуацию. Рейсы – вдоль лесовозной узкоколейки, ехать через переезд – некоторый крюк. Спрямляю, переезжая линию в неположенном месте с низкой насыпью. Через несколько рейсов после пробуксовок на насыпи, гружёным сел на рельсы, рельс между коробкой и мотором, машина ни туда, ни сюда, караул!. Место – недалеко от поворота узкоколейки (от «кривой» по железнодорожному), тормозной путь у паровоза со сцепами около километра. После блиц – совещания с красавицами они быстро находят толстую жердь, через чурбак подвешивают передний мост – задним ходом выбираюсь из ловушки.