Когда выросла, мне хотелось найти ответы на вопросы. Почему она не забрала нас? Почему оставила у родителей-психопатов? Тогда я спросила у бабушки:
– Почему ты не забрала меня от них? Ты же видела, что они не меняются.
Но бабушка находила тысячу оправданий. То ее супруг был против меня, то на работе не давали разрешения, то школа слишком далеко. Обидно? Сейчас да, но будучи ребенком я не обращала внимания ведь за горой украшений, подарков, сладостей я этого не замечала и считала нормой. Ребенком я многих моментов не понимала и считала свою бабушку второй мамой. Я так в принципе ее и называла: «Мама Наташа». Я искреннее ее любила: от нее я получала, то чего мне не давала Анна.
Несмотря на обеспеченную бабушку, мы с моим братом находились за чертой бедности. Проживали в маленькой однушке, комната в которой визуально была разделена шкафами: левая зона предназначалась для нас с братом, правая – для «родителей». Слева стояла двухъярусная кровать, которую подпирал поцарапанный шкаф, а напротив кровати стоял рабочий стол. В правой зоне располагалась «кровать», сделанная из старого красного дивана и спрятанная за длинным сервантом. Напротив, кровати стоял небольшой шкаф с огромным старым телевизором, а еще трехколесный черный перекатной столик. Комнату украшали настенные красные ковры (те, в которые можно часами залипать), плакаты техники и шторка из бисера. Кухня была маленькая, квадратов, наверное, шесть. Но в ней помещалось старое красное кресло, кухонный стол и серо-белый кухонный гарнитур, а под окном был встроенный «мини-холодильник», где чаще всего Анна прятала выпивку…
У двери в кухню была стеклянная зеленая ручка, через нее можно было видеть, что происходит за дверью, чем в принципе мы частенько пользовались с братом. Санузел соответствовал габаритам квартиры, небольшой и убитый, прокуренный и пропитанный запахом кошачьего туалета. В двери туалета была сделана прорезь для домашних питомцев, которых было около десяти. У Анны был фетиш таскать кошек то с кладбищ, то с улицы. Чуть позже брату на день рождения подарили собаку (дополнение к нашему зоопарку), породы карликовый пудель и дали кличку «Джумаджи». Задается вопрос:
– Как такое количество живности и детей питалось и жило в одном помещение?
Я не особо помню. Но в моей памяти остался запах кошачьей мочи, который был абсолютно везде. Порой в квартире было невозможно дышать. Кошки были повсюду, и если лоток был забит, то они справляли нужду на наши вещи и мебель. Самое интересное: у кошек всегда была еда. А вот нас с братом периодически морили голодом. Анна не любила стоять у плиты, но если такое случалось, то это был либо какой-то праздник, либо перерыв между запоями. К примеру, я отчетливо помню Новый год. Наверное, это был единственный праздник, когда мы отмечали как настоящая семья. Андрей наряжал елку, пока Анна мельтешила на кухне: варила холодец, резала салаты и запекала курицу в духовке. Мы в тот момент с братом в праздничных нарядах бегали по квартире и радовались приближающемуся празднику. Когда садились за стол, слушали поздравительную речь президента, нам наливали вкусную газировку, и мы как взрослые чокались бокалами. Наверное, будет звучать странно, но вкус той газировки я помню до сих пор. Виноградный… одновременно приторно-сладкий и немного отдающий кислинкой. Мелочь, но тогда она вызвала у меня большое количество радости и счастья. После мы пошли гулять на улицу с соседями в ближайший парк и на огромном фонтане строили огромного снежного пса.
Иногда Анна баловала нас вкусными завтраками. Рецепт одной из вкусняшки был очень прост – это когда молоко, яйца и сахар взбиваешь, обмакиваешь белый хлебушек и жаришь на раскаленной сковородке. Однако есть и грустный момент, связанный с готовкой Анны. История, которая могла стать для меня фатальной.
Помню, взрослые снова поругались… Мы с братом сидели на кухне, ели картофельное пюре с жареной курицей. Анна курила около окна и возмущенно жаловалась своей подруге на неудачный брак и мужа-дебила. В какой-то момент я поняла, что порцию, которую она мне положила, я не осилю:
– Мам, я не хочу кушать, – тихо сказала я
Она презрительно на меня посмотрела, закатила глаза и крикнула в сторону двери:
– Андрей, иди покорми свою дочь.
На кухню зашел спокойный Андрей. Посмотрев на меня, он молча взял в кулак мои волосы и стал бить лицом о тарелку. Продолжалось это до тех пор, пока из моей головы не начала сочиться кровь. Увидев это, он швырнул мою голову на стол и вышел из кухни. Дальше сумбурные воспоминания. Крик. Меня тащат за руку в ванную комнату (как я передвигалась сама не понимаю ), моют мою голову в воде, вытаскивают осколки из лба, залив все зеленкой и налепив большой кусок пластыря, бросили около «родительской кровати». Анна ушла на кухню прикладываться к бутылке, а я продолжала сидеть у кровати и смотреть в потолок. Андрей придвинулся ко мне ближе и тихо прошептал:
Читать дальше