Ольга Матич - Записки русской американки. Семейные хроники и случайные встречи

Что-то понимать я начала только после его отъезда из Монтерея, когда Андрей написал мне, что если я выйду замуж за другого, то он его убьет.

Эти газеты теперь в Сетевом газетном архиве, я прочла их только теперь. Об этом случае Ира написала маме. Только тогда я раскрыла родителям подробности поведения Андрея в Монтерее.

В газете я прочла, что в больницу ему прислали рождественский пирог со спрятанным в нем пистолетом, но он был перехвачен.

В том же году его мать вышла замуж за Гэрри Уолша и у нее началась другая жизнь, о чем она потом писала маме. В ее некрологе подробно описана ее деятельность в канадских еврейских организациях и сказано, что они с мужем 33 раза ездили в Израиль (Уолш был видным адвокатом и еврейским деятелем). Упоминаний об Андрее, как и о том, что она была замужем за Арсением Билимовичем, нет. Видимо, так хотел Уолш, переживший свою жену.

Где он был назначен приват-доцентом.

Шульгины-Пихно и Пятаковы были соседями. О Пятаковых см. в главе о маме.

Письмо от 3 ноября 1967 года (семейный архив).

Гришин-Алмазов был губернатором Одессы в течение пяти месяцев, с конца 1918 по начало 1919 года.

Владимир Злобин, секретарь Мережковских в эмиграции, писал, что Гиппиус делала «из себя пугало: кирпичный румянец во всю щеку, крашеные рыжие волосы, имевшие вид парика… лиловая, мертвецкая пудра и огненный румянец» (Злобин В. А. Тяжелая душа. Вашингтон, 1970. С. 32).

В Королевстве сербов, хорватов и словенцев имелось 17 русских школ. Государство полностью содержало восемь из них, остальные получали от министерства образования субсидии. В наиболее благоприятном положении была первая русско-сербская гимназия в Белграде: когда она открылась, в ней было 90 учеников, а через четыре года – 250 (Тесемников В. А., Косик В. И. Русский Белград. М.: Изд. Московского университета, 2008. С. 329).

Она называлась Русско-сербской гимназией, потому что в ней, наряду с русскими, изучались сербские язык, история и литература. Преподавали там и другие профессора: Ю. Н. Вагнер, А. П. Доброклонский, В. С. Жардецкий, Г. Н. Пио-Ульский, А. Л. Погодин, А. В. Соловьев, а также известный философ и богослов Георгий Флоровский. См.: Русско-сербская гимназия. Памятка: Белград 1920–1944. Нью-Йорк, 1987.

Считалось, что Кирилл Федорович был левым и во время войны сочувствовал Тито, хотя и эмигрировал в начале 1960-х в Америку. Когда он был профессором в UCLA, я слушала у него курсы, а с его сыном Федей дружила. Вскоре Тарановский перешел в Гарвардский университет, где продолжал учиться Федя, занявшийся русской историей и тоже ставший профессором, как и его сестра Вида, специалист по русской литературе.

«Publications de l'institut mathematique de l'Academie des sciences».

Дедушка Тоня писал маме о своих отношениях с ним и с другими советскими учеными, например с академиком Л. И. Седовым и эмигрантом Н. М. Стойко, руководителем отдела времени при Парижской обсерватории и своим бывшим учеником в Новороссийском университете.

О Лойцянском см. главу «Владимир Матич, или История одного коммуниста». С. С. 342–343.

В сохранившихся письмах моей маме и своей сестре в Калифорнию он неизменно выражает беспокойство об Андрее (который редко писал), а иногда и чувство вины перед ним – что он не сумел предотвратить его дальнейших дурных поступков, хотя о самых дурных он, слава Богу, не знал.

Среди известных физиков во время войны там работал профессор Берклийского университета Роберт Оппенгеймер, так называемый «отец атомной бомбы».

А. П. Киселев умер в 1940 году и похоронен на Литературных мостках Волковского кладбища, чуть ли не рядом с Менделеевым.

В Воронеже она посещала рисовальную школу Льва Соловьева, в которой также учился будущий художник Александр Куприн.

В 1903 году Репин привлек своих учениц, Киселеву и Е. М. Малешевскую, к работе над диорамами к 200-летнему юбилею Петербурга; они выполнили диораму «Ассамблея при Петре I». Картины Киселевой можно посмотреть на сайте http://fleur-marie.livejournal.com/79365.html?thread=32261.

В Париже Киселева посещала Академию Жюлиана, где ранее учился Дени и другие художники из группы «Наби», а из русских – П. П. Кончаловский, Е. Е. Лансере и А. В. Шевченко. Киселева работала в Париже еще студенткой. В один из этих приездов она занималась в школе французского символиста Эжена Каррьера.