Сергей Цветков - Князь Владимир – создатель единой Руси

Эта история целиком выдержана в духе славянских правовых представлений дохристианской эпохи. В Житии святого Адальберта-Войтеха есть схожий эпизод казни неверной жены одного из чешских бояр. Мужу ее надлежало самому исполнить приговор, как того требовал more barbarico, то есть «варварский» (в данном случае древнеславянский, языческий) обычай, кстати, просуществовавший в Чехии до XIV века. Таким образом, намереваясь покарать Рогнеду, Владимир лишь подчинялся славянскому языческому обычаю.

Не исключено, что именно с этого момента в душе князя Владимира свершился тот нравственный переворот, который позднее приведет его к принятию христианства. Как явствует из летописного предания, неисполнение Владимиром смертного обряда над Рогнедой вынудило князя объясниться с боярами по этому поводу. Закон мести был свят в языческом обществе.

После крещения Владимир развелся со всеми своими языческими женами – это было необходимым условием его женитьбы на византийской принцессе Анне. Все они были также крещены и выданы за знатных бояр. Но Рогнеда и тут проявила волю, оставшись навек «соломенною» вдовою при живом муже.

Впоследствии народное предание сделало ее и Изяслава первыми просветителями Полоцкой земли. Поселившись после изгнания из Киева в Изяславле, они будто бы основали в его окрестностях монастырь, ставший рассадником христианства в земле полочан. Подавляющее большинство местных христианских могильников конца Х – начала XI вв. действительно сосредоточено на юге, по берегам Свислочи (в районе Минска и Изяславля), тогда как севернее, в окрестностях Полоцка, Друцка, Витебска, всецело господствует языческая погребальная обрядность. Ожесточенное сопротивление полочан насаждению христианства засвидетельствовано также здешним сказанием о некоем безымянном богатыре, «который разрушил множество церквей». Возможно, полоцкие кривичи, тяжело переживавшие недавний разгром Владимиром их племенного княжения, длительное время расценивали попытки привить им христианскую веру как политику духовного порабощения, усугублявшую их зависимость от Киева.

Летописная традиция делает Рогнеду матерью еще троих сыновей Владимира – Мстислава, Ярослава и Всеволода. Однако эти сведения носят легендарный характер, а проверить их невозможно. Характерно, что полоцкие князья XI—XII вв. в обоснование своей наследственной и непримиримой вражды к потомству Ярослава («Ярославлим внукам») настойчиво выделяли себя в отдельную генеалогическую ветвь великокняжеского рода («Рогволожичи») именно по женской линии, через Рогнеду, тем самым отрицая родство Изяслава и Ярослава по матери. Счет родства по материнской линии был одним из самых живучих пережитков матриархальных представлений в древней Руси. Только по летописи известны три знатных человека, носившие женские отчества: 1) Василько Маринич – сын княгини Марии Владимировны, внук Владимира Мономаха; 2) Олег Настасьич – сын князя Ярослава Галицкого и его любовницы Анастасии; 3) смоленский боярин Василий Настасьич (упом. под 1169 г.).

Выделение Рогволожичей в отдельную ветвь княжеского рода не означало, что полоцкие князя исключили себя из сферы общерусских интересов. Полоцк по-прежнему оставался причастен ко всем политическим, экономическим и культурным процессам, происходившим в Русской земле.

О кончине Рогнеды «Повесть временных лет» сообщает в краткой заметке под 1000 г.: «В се же лето преставися… Рогнедь». Согласно поздней Тверской летописи, перед смертью она приняла иночество с именем Анастасия. В 1866 г. в окрестностях деревни Черница был найден богато убранный склеп, который некоторые историки склонны считать местом захоронения Рогнеды.

Воевода князя Ярополка, предавший своего господина .

Наличие в древнерусском именослове имени Блуд засвидетельствовано былиной о Хотене Блудовиче и названием Блудовой улицы в Новгороде. Судя по тому, что мать «Хотинушки Блудовича» носит в былине прозвище «вдовы честно-Блудовой жены», имя Блуд не имело скабрезного, отрицательного смыслового оттенка («развратный человек»), а состояло в связи с корнем «блуд» в значении «блуждать, странствовать».

Летопись называет Блуда воеводой Ярополка, наряду со Свенгельдом и еще при жизни последнего. По всей видимости, дело здесь вот в чем. Русские князья всегда чтили и держали при себе «отчих мужей», ближних дружинников умершего отца. Многочисленные примеры тому предоставляет летопись. В 1096 г. великий князь Святополк Изяславич предложил черниговскому князю Олегу Святославичу положить «поряд о Русской земле пред епископы и пред игумены и пред мужи отец наших ». В 1182 г. у Владимира Всеволодовича был воевода Дорожай, «отцов слуга» и т. д.