Сергей Цветков - Князь Владимир – создатель единой Руси

Свенгельд, придя в Киев, привычно принял под свое опекунство очередного великого князя. На этот раз им был наследник погибшего Святослава – малолетний Ярополк. Однако, оставшись без преданной дружины, Свенгельд уже не мог восстановить свое былое влияние. Согласно дальнейшему летописному тексту, он только подталкивает Ярополка к совершению тех или иных действий, но никак не диктует ему свою волю. О «послушании» ему молодого князя нет и речи. Вероятно, Свенгельд имел свой голос в княжьем совете, но и только.

Последний раз имя Свенгельда в летописи упоминается под 975 г. К тому времени он должен был переступить порог 60-летия. Престарелый воин и «делатель князей», потерявший единственного сына, воззвал к мести, и его исполненный ярости вопль вовлек Русскую землю в первую братоубийственную распрю, которая возвела на киевский стол самого «захудалого» из Святославичей – сына «рабыни», Владимира.

Полоцкий князь, отец Рогнеды .

Происхождение имени является дискуссионным.

Ученые норманнской школы выводят его от древнескандинавского Регнвальд/Рагнвальд (Ragnvaldr) – «сила Регнира» (Rôgnir – одно из прозвищ бога Одина). Одним из прототипов летописного Рогволода, по их мнению, мог быть норвежский конунг Регнвальд Достославный, правивший в Вестфольде. Правда, практически никаких сведений о нем не сохранилось, кроме того, что его славный род насчитывал тридцать колен.

Сторонники славянской этимологии указывают на то, что корневая основа «волод», давшая жизнь многим славянским именам, в том числе сложносоставным (Володарь, Всеволод, Владислав, Владимир и др.), имеет вполне ясную славянскую этимологию – «владеть», «обладать», «властвовать». Характерно, что в скандинавских сагах славянское имя Всеволод переиначено в «Виссавальд», но примеры обратного переделывания германского «вальд» в славянское «волод» неизвестны. Вместе с тем имена Рох, Роуг, Рохослав, Роховлад зафиксированы у западных и южных славян (чехов, сербов) еще в VIII в., то есть до начала «эпохи викингов» и, следовательно, не могут быть заимствованием из скандинавского именослова.

Суть «полоцкого дела» дошла до нас в следующем виде.

По сообщению «Повести временных лет», княжение в Полоцке держал пришедший «из заморья» князь Рогволод, а юный Владимир княжил в Новгороде. И был у него воевода Добрыня, храбрый и начальственный муж. Владимиру он приходился «уем», то есть дядей по матери – Малуше. Добрыня отправил послов к Рогволоду, прося выдать его дочь Рогнеду за Владимира. Однако к тому времени в Полоцке уже побывали киевские сваты князя Ярополка.

Озадаченный Рогволод предоставил выбирать жениха самой дочери, и та предпочла великого князя Ярослава «робичичу» (сыну рабыни» Владимиру. Владимир разгневался и «пожалился» о том Добрыне (ответ Рогнеды оскорблял не только «робичича» Владимира, но и его дядю, брата «рабыни» Малуши). Тот «исполнился ярости» и вместе с юным князем повел на Полоцк большое войско. Полоцк был взят, вся княжеская семья попала в руки Добрыни и Владимира. В поношение Рогволоду и его гордячке-дочери Добрыня «нарек» последнюю «робичицей» и «повелел Володимеру быти с нею пред отцем ея и матерью», то есть приказал племяннику изнасиловать Рогнеду на глазах у ее родителей, которые потом были убиты. Ипатьевская и Иоакимовская летописи добавляют, что вместе с Рогволодом были убиты два его сына.

Таково предание, причем достаточно древнее. Явственно просматривается его близость двум популярным фольклорным мотивам: «добывания невесты» и «укрощения строптивой невесты».

Как все это соотносится с историей?

Археологические раскопки Полоцка показали, что город сложился в IX—Х вв. на основе местного племенного центра кривичей, расположенного в гуще сельских поселений. Существование у полочан княжеской власти подтверждается наличием крепостного детинца, к которому прилегал городской посад. Княжеская династия утвердилась в городе мирным путем, вероятно на началах избрания или приглашения – в пользу этого говорит тот факт, что снос общинного племенного центра, на месте которого возник княжий детинец, не носил характера военного разрушения. Но сама княжеская крепость Полоцка, как и повествует предание о Владимире и Рогнеде, во второй половине Х века подверглась разгрому, ее культурный слой этого времени хранит отчетливые следы сильного пожара.

Таким образом, князь Рогволод, по-видимому, – лицо историческое, и сам факт его княжения в Полоцке не вызывал споров среди историков.