Александр Соколов - Александр Кравцов. Жизнь театрального патриарха

– Пусть выделяют не на коллективные выпивки, а на культпоходы в театры. Закон о трате бюджетных средств один для всех и каждого.

– И что вы можете предложить? Какой выход?

С трудом удерживаясь на тонкой грани между официальным тоном и холодной дерзостью, она ответила:

– Товарищ Жданов, вы – заместитель председателя Президиума Верховного Совета СССР. В ваших силах создать новый закон или хотя бы дополнение к нему. Всё прочее подсудно.

– Я вас понял, – он стал глядеть в сторону. – Пока идите на рабочее место…

Это «пока» скальпелем врезалось в её сознание. И вот теперь собственный ребёнок создаёт однозначную ситуацию…

В правительственном выставочном зале всё оказалось так, как ей донесли: товарищ Жданов и большая группа ответственных работников толпились статистами у огромного макета, на котором солировал её ребёнок: перешагивая через крыши домов, он едва не сшиб купол Исаакия. В красном лыжном костюме мальчик выглядел единственным ярким пятном на всём пространстве зала.

– Немедленно выходи оттуда! – громким шёпотом позвала она. – Выходи! Ты уже натворил на месяц без мороженого. Не выйдешь – останешься два месяца без кино…

Алёша удивлённо обратился к Жданову:

– Это правда? А за что?

– Тут какое-то недоразумение. Мы разберёмся, не волнуйся.

– Но мама-то волнуется!

Маму попросили не торопиться с выводами и дождаться конца совещания.

Конец совещания наступил минут через десять. Жданов подозвал Алёшу, спросил, во всём ли тот разобрался и нашёл ли на макете свой дом. Мальчик ответил утвердительно.

– Как он сюда попал? – осторожно спросила Татьяна.

– В поощрение за то, что не растерялся перед подозрительными типами… Я думаю, он вам всё расскажет.

Она мало что поняла, но Жданов и Алёша обменялись рукопожатиями – это несколько успокаивало…

Вечером отец и мать слушали повествование сына.

Он, как ему и полагалось, разгонял перед собой санки, прыгал на них и ехал, подгоняя ногой, как на самокате. В Смольнинском парке было просторно и малолюдно.

– А это что за монах в красных штанах? – раздался голос за его спиной. Он обернулся – за ним стояли трое. Особо пристально, усмехаясь, глядел один. Алёша понял, что оскорбительный вопрос исходил от него.

– Сам монах, – огрызнулся он, – а моя мама юристом в Смольном работает.

– Мы тоже там работаем, – продолжал обидчик.

– А я почём знаю? Может, вы шпионы.

– Можем предъявить удостоверения.

Мальчику стыдно было признаться, что он совсем неграмотный. Пришлось гордо отвернуться.

– Ладно, не злись. Пойдём с нами – сам убедишься. Заодно совершишь прогулку по всему Ленинграду.

– Меня не пустят!

– На ту прогулку требуются только наши разрешения. Мама будет довольна, хотя она у тебя очень строгая женщина.

Дальше всё ей было известно…

Отец хохотал, подбрасывал мальчишку под потолок и спрашивал:

– Ты что же, никогда не видел портреты товарища Жданова?..

Оказалось, что даже на стене комнаты старшей группы его детского сада висела фотография Андрея Александровича. Но разве хватит внимания на всё, что навешано и написано на стенах?..

Страсти улеглись, и муж негромко сказал Татьяне:

– Похоже, что наш ферт отвёл от тебя барский гнев…» («Ночь над бездной».)

Семейная фотография. Т.К. Кравцова, Саша Кравцов, М.И. Кравцов

Михаил Иосифович дружил со многими актёрами театра и кино, знал их лично. Однажды перед войной где-то в 1939 году народный артист Юрий Михайлович Юрьев, сыгравший капитана Гранта в фильме «Дети Капитана Гранта» повстречался с ним на улице. Увидев маленького Сашу, сказал:

– Это ваше сокровище?

Саше не понравился ироничный тон актёра, он спрятался за отца. Когда Юрьев ушёл, Михаил Иосифович спросил сына:

– Чего тебе не понравился Юрий Михайлович?

– Я его не знаю.

– Нет, ты его знаешь. Смотрел фильм «Дети капитана Гранта»?

– Да.

– Так это он играет капитана Гранта.

– Нет, это не он. Он не такой.

Так кинообраз и актёр в жизни не совпали.

22 июня 1941 года началась Великая Отечественная война. Самая кровавая, самая жестокая и самая жертвенная за всю историю человечества.