– Красота какая, – раздался над ней мягкий мужской голос с донским говором. – Это ж кто удостоился такой чести?
– Разве непонятно? Святой человек.
Она не сдержала рыданий.
– Не надо так сокрушаться о святых. Им там лучше, – рассудительно заметил прохожий, склонившись через ограду так близко, что его дыхание пощекотало её щёку. – Вы молоды, красивы, интеллигентны… Впереди ещё целая жизнь.
Даже сквозь прилив слёз она отметила что-то мило чудаковатое в том, как он произнёс слово «интеллигентны» – с мягким «г».
– Можно, я посижу тут, за оградкой?
– Прямо на земле?
– На травке. Тут добрая травка.
На этот раз забавно прозвучало «траука». Она не сдержала улыбку, взглянула на него. Крупный мужчина с добрым широким лицом, рыжеватыми усами, улыбчивыми светлыми глазами под большим лбом. Он, видимо, рано полысел, но это не портило благоприятного впечатления от его внешности.
– Вы здесь живёте?
– Я здесь учусь в аспирантуре. Ещё год впереди.
– Послушайте, а могла бы я вас просить об огромном одолжении?
– Думаю – да. Не стесняйтесь!
– Хотела передать сторожу деньги на поддержание огонька в лампадке, но колеблюсь: пропьёт – не проверишь ведь!
– Я не пропью. Знаете, почему?
– Нет. Но это и не так важно…
– Очень важно, поверьте. Я просто не возьму у вас деньги. Если не хотите меня обидеть, доверьте мне эту заботу просто так, по душе. Не такие уж тут затраты, чтобы спорить.
– Но как же…
– Я буду вспоминать вас весь год. Святую женщину у святой могилы.
– О, вы ошибаетесь… Совсем я не святая! И перед ним глубоко виновата…
И Таня рассказала случайному встречному историю знакомства и отношений с Петром Фёдоровичем.
Он долго молчал, прежде чем сказать тихо, но твёрдо:
– Похоже, что теперь и я готов отправиться за вами на край света…
Она улыбнулась его шутке, хотя услышала и скрытое за ней признание.
– Скажите хотя бы, как вас зовут.
– Михаил…
Оба с трудом дождались встречи через год.
Как они были счастливы… Он, как и Пётр Фёдорович, никогда не повысил на неё голос, умел гасить конфликты быстро и весело. В Ленинграде у него появилось много друзей и доброжелателей. Она завидовала его характеру и держала на привязи свою вспыльчивость. Они уже не ждали своих детей, даже подумывали об усыновлении младенца из сиротского дома. Но на сорок первом году жизни [в 1931 году] Татьяна родила мальчика. За дело взялись обе счастливые бабушки, питерская и новочеркасская. Дитя крестили, нарекли Алексеем и потихоньку прививали основы Закона Божия. Отец и мать Алёши делали вид, что запретного воспитания не замечают».
Михаил – это Михаил Иосифович Кравцов, будущий отец Саши Кравцова, в книге он – Михаил Андреевич Чебрецов.
Прапрадед М.И. Кравцова – старшина Казачьего войска черноморского Андрей Кравцов получил дворянство Указом императрицы Елизаветы, о чём, едва научившись читать, узнал Саша Кравцов: он «живьём» видел этот Указ.
(В одном из конфликтов уже в 1970-ых годах, когда недоброжелатели хотели скомпрометировать А.М. Кравцова, они почему-то прибегли к нестандартным средствам борьбы – вероятно, других не было – они принесли сведения, что вообще-то Татьяна Константиновна не его родная мать. Он приёмный сын. Так это было или нет – какая разница. Они глубоко любили и уважали друг друга, что важнее физиологической составляющей.)
И ещё одно примечательное событие произошло в 1929 году, описанное также в очерке «Над бездной»:
«Бог спасал семью от опасных ловушек, которые таили в себе непрочные дороги советского бытия…
Ещё до встречи с Михаилом Андреевичем Чебрецовым Татьяна угодила в одну из таких ловушек.
К концу 20-х годов атеистическая пропаганда в стране переросла в широкую антирелигиозную агрессию. В действующую церковь ленинградского предместья во время воскресной литургии ворвалась группа комсомольцев с мандатом на изъятие церковных ценностей. Прихожанам удалось вытолкать пришельцев за порог храма без единого синяка и царапины. Но это не мешало завести на них дело по обвинению в злостном хулиганстве.
По нравственным законам профессии адвокат Чебрецова и пятеро мужчин – её коллег не уклонились от сомнительной и опасной по тем временам затеи – в суде защищать верующих. Делали это толково, и обвинение практически развалилось. Тогда кто-то предпринял попытку сколотить уголовное дело против самих адвокатов. Их арестовали и отправили этапом в Москву, в Матросскую тишину. Долго не вызывали на допросы – выдерживали до морального расслабления.
Читать дальше