Тамара Худякова - Мой адрес - Свердловск, дом отдыха «Шарташ»

– Тихо сидите! Ешьте быстрей! Диетсестра идёт! – шипели матери. Она, конечно же, всё это видела, просто отводила взгляд.

А после столовой и сам чёрт не брат. Носились как угорелые до темна.

Нет запретов! Нет преград! Не загонишь домой! А нас именно «загоняли». Матери так и говорили:

– Я свою еле загнала вечером!

А как же зима?

Да, зимой было очень не сладко. Балагушка наша не имела печки. Диспетчерская же была нежилым помещением. Мама и папа потихоньку успокоились, наладили отношения снова, и папа уже стал иногда приходить к нам, он не мог не видеться со мной уже так долго. А однажды он сделал и принёс нам «козла». Это железная, на высоких ножках, похожая на табуретку плитка с открытой спиралью, уложенной лабиринтом в керамическом ложе. Шнур в розетку! Спираль раскаляется докрасна, и «козёл» пышет теплом. Перегорающую частенько спираль чинила я сама. Но пол ледяной, прольёшь воду, и она застынет, а если отогнуть краешек коврика с оленями на стене, то под ним иней в морозы.

Я водила подружек и хвасталась, удивляла их куржаком на стене. У них-то такого не было! Мама спала спиной к стене, обняв меня и прижав к животу, чтоб я не свалилась во сне на этого «козла». Темно. Мне тепло, спиной я прижата к маме, перед лицом раскалённая докрасна спираль, глядя на которую так чудесно фантазируется. А уж в лютые морозы, когда «козёл» нас спасти не мог, мы ночевали в бараке у Маши или у нашей родной тёти Нади на остановке Мира, в бараке же.

Но пережили мы эту зиму. Спасало нас ещё и то, что мама работала в столовой и тарелочку еды всегда могла мне принести. Тарелочку, а больше и не надо. Никогда у нас не было никаких запасов, посуды и даже чайника. Зачерпни ковшиком воды из ведра и напейся. Негде было скарб держать, да его и не было. Но я ходила в садик-пятидневку, интернат, который располагался прямо здесь же, в лесу, и с понедельника по пятницу была там, пять дней и четыре ночи. Мама удачно перевела меня из моего сада на Маяковского в садик на Шарташе, заведующие моими садиками так удачно оказались сёстрами!

Новый, шарташский, располагался в огромной старинной усадьбе, дальше по дороге, за магазином, дачи 84 и 85. Поражал размах и добротность усадьбы! Два дома с очень большими верандами, застеклёнными мелким набором квадратных стёклышек, балконами, каретный сарай с конюшней и сеновалом, баня, ледник-грот с круглой беседкой на вершине (здесь удивлял столик, ножкой которому служил ствол дерева с корнями), карусель, качели, оставшиеся ещё от хозяев.

Нам не запрещали бродить по всей усадьбе, играй и залезай куда пожелаешь, но два места – ледник, который запирался на замок, и сеновал – были под запретом, чтоб не упали. За баней, в нежных первых цветах мать-и-мачехи и соломе нашли мы, садиковые следопыты, изразцы муравчатой глазури, такие облитые, переливающиеся травяной зеленью коробчатые плитки. Я сразу догадалась, что это изразцы, и всех детей просветила, тут же поняла систему облицовки ими печи, все их дырочки, проволочки. Они лежали бережно сложенные, словно человек из уважения не побил их, не перепутал. Я поняла, что печи хозяйские были изразцовыми ранее, но их сняли, видимо, когда перекладывали печи под нужды садика. Их мы понемножку взяли для своего детского богатства. Пытались даже «секретик» сделать, но ямку большую трудно копать. Мои любимые «секретики» такие: на дно ямки кладётся золотинка – фольга от шоколадки, на неё цветное стёклышко или осколок фарфора с цветочным рисунком, рядом живой, самый красивый в округе цветок. Сверху стекло, его присыпать землёй, воткнуть рядом палочку, чтоб не потерять местечко. Долго ходить потрясённой обладанием «секретика», потом привести к нему подружку и тайно показать, раскопав пальчиком землю над стёклышком. Полюбоваться восхищённым ступором подружки и своим кладом.

От бани дорога к воротам. При въезде – домик для прислуги. Сейчас там жила семья Ложкиных, они сторожили садик, мели дорожки летом и убирали снег зимой, во всём помогали вести наше беспокойное хозяйство. Лёва Ложкин, сын сторожа, потом работал в ДК «Урал» в радиоузле. Огромная ель росла между этими двумя роскошными дачами. Я подумала, что посажена она была очень давно, ещё хозяевами дач для зимы, и что её украшали в те счастливые времена к Новому году. Потому что эти два дома были с печами и можно было в них жить и зимой. Конечно же, в дачах этих жили дети и их очень любили. Дома были высокими, двухэтажными, но мы никогда не поднимались на второй этаж, я даже и не помню, чтоб была какая-либо лестница туда.