А. Дроздов - В нашем доме на Старомонетном, на выселках и в поле

Неверно, что время проходит, оно уходит вместе с нами, ибо не существует без нас, и каждый из нас – его частица. Неверно и то, что время всегда течет вперед, – оно знает приливы и отливы, эпохи подъема и упадка, накала творчества и его угасания. Мы сами создаем время, в которое живем. Оно почти так же принадлежит нам, как наши научные результаты. Но результаты остаются, как книги в библиотеках, а время уходит, как вода, оставляя глубоко выработанное русло, которое и есть памятник времени.

Научное знание – не золотые слитки в подвалах Гохрана, отлитые из песка, добытого трудом множества старателей. Золото никогда не превратится в бронзу, но нет ни одной научной истины, в которой мы могли бы быть уверены так же, как в пробе золота, даже в самой познаваемости мира. Вдохновенная погоня за синей птицей – это и есть тот поток, который создает научную картину мира. Счастливые представители естественных наук устремляются в эту погоню, вооружившись мощью математического аппарата, удивительным образом позволяющего создавать более или менее надежные теоретические конструкции. Социальным наукам престарелый классик либерализма Фридрих фон Хайек вообще запретил искать законы естественнонаучного типа, поскольку законы природы действуют независимо от нашего сознания и их нельзя попрать, а законы общества – вполне можно. Разными способами представители гуманитарного знания стараются постичь наш парадоксальный, быстротекучий, невероятно разнородный мир, и смирение перед истиной весьма часто заставляет их довольствоваться описательными методами.

В. А. Пуляркин, 2000 г.

Именно из благородного стремления к познанию и описанию новых земель возникло научное страноведение, достигшее наивысшего расцвета в XX веке и ушедшее вместе с ним. Исключительно мощный прилив талантливых исследователей в начале 50-х годов – удивительный и необъяснимый в те крайне мрачные времена – не обошел стороной и географию; и среди славной плеяды блистательных ученых, окончивших в те годы географический факультет МГУ (либо в качестве редкого исключения – другие вузы), было немало страноведов. Последних представителей научного страноведения. Был среди них и Валерий Алексеевич Пуляркин.

Что такое научное страноведение и почему его нет сейчас? Оно возникло в эпоху значительно меньшей дифференциации науки, когда один исследователь еще мог охватить весь спектр знаний о стране или регионе «от геологии до идеологии», как говорил корифей отечественной экономгеографии и пламенный борец за развитие страноведения Николай Николаевич Баранский. Понятно, каких качеств требовали такие задачи от подлинного мастера своего дела – широчайшей эрудиции в самых различных областях знания, владение несколькими языками, способность перерабатывать египетские пирамиды всевозможных источников информации, великолепной памяти и, разумеется, литературного таланта. Недаром одна из статей Н. Н. Баранского называлась «Больше заботы об искусстве географического описания». Продукция страноведа – монография о той или иной стране – должна была быть не только интересной и содержательной, она должна была еще и легко читаться.

В нашей стране во времена невыносимого идеологического давления изучение зарубежных стран было еще и формой интеллектуального самосохранения для тех, кто не желал служить Партии, ибо партийное руководство разрешало описывать эти страны такими, какими они были, не превращая географические описания в средство пропаганды или идеологической борьбы. Возможность мысленно посетить другие страны и правдиво о них рассказать широкому кругу читателей в стране, где неуместно рассказанный анекдот мог, в конечном счете, стоить рассказчику жизни, была захватывающей и вдохновляла многих талантливых географов.

Почти для всех них была характерна судьба Ивана Александровича Витвера, одного из наших самых блистательных страноведов – наставника В. А. Пуляркина в университетские годы – автора прекрасных книг о Германии и Франции, Бразилии и Аргентине, никогда не посещавшего исследуемых стран и, возможно, даже не мечтавшего их посетить, как не мечтают посетить Марс или Венеру исследователи этих планет. При этом И. А. Витвер вовсе не был обижен властью: он заведовал кафедрой в МГУ, во время войны был деканом факультета, был удостоен государственной премии, докторскую степень получил без защиты, его школьный учебник «Экономическая география зарубежных стран» выдержал 16 изданий. Как у слепого в невероятной для обычного человека степени обостряются все остальные чувства, так у советских страноведов сила воображения восполняла неспособность видеть собственными глазами и, читая витверовские описания Лондона, невозможно заставить себя поверить, что автор не прожил в этом городе если не долгие годы, то, по крайней мере, несколько месяцев.