Анатолий Бородин - Петр Николаевич Дурново. Русский Нострадамус

Петроградская газета. 1915. 25 авг.

З. Н. Гиппиус: «12 сентября. Уже и Дурново умер и, мертвый, торжествует больше, чем когда либо» (Указ. соч. Кн. 1. С. 414).

Голицын А. Д. Воспоминания. М., 2008. С. 374.

Это: земцы С. И. Зубчанинов, Я. Н. Офросимов, А. Н. Наумов, представители дворянства В. И. Карпов и князь А. М. Эристов, избранник землевладельцев Дона Н. И. Клунников. «Недовольны П. Н. Дурново и неподвижностью группы. Кн[язь] В. М. У[русов] произнес даже речь, что надо идти в программе “на уступки”, и его отлично отделал Стишинский и немного я», – делился с женою Н. А. Маклаков (ГАРФ. Ф. 1467. Оп. 1. Д. 685. Л. 175–175 об.)

Гурко В. И. Царь и царица. Париж, б. г. С. 99.

Дневник Л. А. Тихомирова. 1915–1917 гг. М., 2008. С. 135. Запись 12 сент. 1915 г.

Гос. Совет. Ст. отчеты. Сессия XI. Заседания 1–10 (19 июля – 3 сентября 1915 г.). Пг., 1915. Стб. 34–36. См. также: Иванов А. А. «Лебединая песня» П. Н. Дурново: выступление лидера правой группы Государственного Совета 19 июля 1915 г. // Вестник МГОУ. История и политические науки. 2011. № 1. С. 53–60.

Дневник Л. А. Тихомирова. С. 87. Запись 22 июля 1915 г.

Дурново был прав. «То громадное напряжение, которое требовалось от страны, те невзгоды и тяжести, которые приходилось испытывать населению, требовали особого внимания Правительства к внутреннему положению и особых мер к поддержанию порядка. Если и в мирное время нельзя было обойтись в России без сильной власти, повсюду, особенно в столицах, приходилось вести постоянную борьбу с революционной пропагандой, в самом начале пресекать всякие попытки к нарушению порядка, то казалось бы ясным, что во время войны все эти меры должны быть во много раз усилены, как это и имело место во всех воевавших странах и в такой демократической стране, как Франция, диктаторская власть Клемансо ничем не была ограничена» ( Кригер-Войновский Э. Б. Записки инженера. Воспоминания, впечатления, мысли о революции. М., 1999. С. 85).

Необходимость сильной власти осознавалась широко, однако – лишь в пределах правой части политического спектра. «Необходима единая, сильная власть», – телеграфировал 28 августа 1915 г. из Астрахани Н. Н. Тиханович-Савицкий членам Гос. Совета П. Н. Дурново, И. Г. Щегловитову и др. (Вопросы истории. 1996. № 1. С. 126). «Но поведение власти – приводит в отчаяние, – писал 5 сентября 1915 г. К. Н. Пасхалов из Колосова Н. А. Маклакову в Петроград. – В ответ на прямо изменнические проявления – дряблая жидель и никакого воздействия! Что же это за правительство, в самом деле, которое не умеет и не смеет заставить себе повиноваться и к предписаниям которого относятся с полным пренебрежением. Без власти, приказывающей и наказывающей, государство жить не может» (Источник. 1995. № 6. С. 16).

Записка с требованием взятия твердого направления в борьбе с оппозицией в стране, с влиянием Думы, требующей ответственного министерства. 1915. // РГИА. Ф. 1576. Оп. 1. Д. 235. Л. 1–3 об. Составлена она директором канцелярии министра путей сообщения 30 марта 1915 г. (Там же. Л. 4–4 об.).

Ст. 10 Свода Основных Государственных законов 1906 г. гласит: «Власть управления во всем ее объеме принадлежит Государю Императору в пределах всего Государства Российского. В управлении верховном власть Его действует непосредственно; в делах же управления подчиненного определенная степень власти вверяется от Него, согласно закону, подлежащим местам и лицам, действующим Его Именем и по Его повелениям».

Подлинный смысл требований оппозиции и их полнейшая несостоятельность были очевидны и для стороннего человека. «Кадетское собрание (на квартире А. И. Коновалова в Москве. – А. Б.) пользуется нашими поражениями, чтобы добиваться осуществления своей программы – парламентаризма, и это при Думе, где 22 партии и никакого определенного устойчивого большинства! В душе эти господа, вероятно, рады нашим неудачам, ибо при удачах о кадетской программе не было бы и речи. Немцы им выходят лучшими союзниками. Лицемеры. <���…> Дума выступает из берегов. Правда, все это облечено в очень почтительные формы, но все же это похоже на 1905 год» ( Богословский М. М . Дневники (1913–1919). М., 2011. С. 68. Записи 19 и 20 авг. 1915 г.).

Анализ и выводы Записки ретроспективно подтвердил бывший начальник Петроградского охранного отделения, отлично осведомленный по долгу службы: «В течение двух лет я был свидетелем подготовлявшегося бунта против верховной власти, никем не остановленного, приведшего Россию к небывалым потрясениям и гибели. <���…> Была ли идея у руководителей русской революции? Была, если этим можно назвать личное честолюбие и своекорыстие главарей, вся цель которых заключалась лишь в захвате какой бы то ни было ценой власти в свои руки. <���…> При первой же военной неудаче он (т. е. «цвет и мозг нашей интеллигенции». – А. Б.) старается подорвать у народа доверие к верховной власти и к правительству. Мало того, он старается уронить престиж носителя верховной власти в глазах серых масс, обвиняя его с трибуны народных представителей то в государственной измене, то в безнравственной распущенности. Государственная дума – представительный орган страны – становится агитационной трибуной, революционизирующей эту страну. Народные представители, к которым прислушивается вся Россия, не задумываясь о последствиях, решаются взбунтовать темные массы накануне перелома военного счастья на фронте, исключительно в целях удовлетворения своего собственного честолюбия. <���…> Работа этого внутреннего врага велась методично в течение двух лет, причем использовались все неудачи, все ошибки, малейшие события и явления последнего времени. Создавались специальные организации, якобы подсобные правительству для успешного ведения войны; на самом же деле предназначенные исключительно для того, чтобы подтачивать изнутри государство и армию. <���…> Было использовано все: ложные слухи, клевета в печати, тяжелые экономические условия, воздействие на рабочие массы, подпольное революционное движение, раздоры среди членов правительства, личные интриги и т. п. Словом, все средства были пущены в ход для создания революционной атмосферы, для того, чтобы ни одного защитника старого порядка не нашлось, когда будет поднято знамя восстания в пользу руководящего революционного центра. Правительство своей слабостью и неспособностью невольно шло ему навстречу, не выделив из своей среды за два года ни одного хоть сколько-нибудь талантливого и твердого политического деятеля, способного остановить это злое дело» ( Глобачев К. И. Указ. соч. С. 51–53).