Ольга Елисеева - Дашкова

Петр III и его жена Екатерина Алексеевна приходились друг другу двоюродными братом и сестрой и имели общую немецкую родню.

Обратим внимание, как слова Дашковой похожи на фразу Рюльера, приведенную выше. Таких текстуальных и смысловых совпадений в книге французского дипломата и мемуарах княгини немало.

Отто-Машгус Штакельберг (Стакельберг), русский дипломат, позднее посол в Польше, через него Екатерина могла связываться с разными иностранными министрами при русском дворе. Видимо, Дашкова посчитала этот контакт небезопасным, о чем и предупредила подругу.

Magot (фр.) – уродец, прозвище А.С. Строганова, зятя Дашковой и друга Екатерины II.

Екатерина II ошиблась. Пассек был в это время капитаном Преображенского полка.

Любопытно, что хорошо разбиравшаяся в людях Екатерина II никогда не писала об искренности подруги, хотя охотно признавала за той ум и храбрость. Чтобы перестать путать прямоту княгини с чистосердечием, обратим внимание на один факт: 2 января 1804 г. она публично примирилась с Алексеем Орловым, давшим в ее честь бал, а 10 февраля уже работала над «Записками», в которых обвинила этого человека в убийстве Петра III. Прошлое никогда не становилось для княгини прошедшим, и старые обиды не могли быть ни прощены, ни забыты.

Подробно об этих событиях и о том, как император растерял политический капитал, собранный для него советниками, рассказано в книге «Тайна смерти Петра III».

Исследователи (не без влияния «Записок» Дашковой) часто путают два торжественных обеда в честь Фридриха II, устроенные Петром III. 14 февраля молодой государь отметил заключение мира с Пруссией, а 9 июня – подписание союзного договора. Именно на последнем император и назвал супругу «дурой».

Существовала неписаная традиция, по которой жены донашивали за умершими мужьями их вещи, упоминания о чем встречаются в мемуарах того времени. Именно в форму покойного супруга оделась блаженная Ксения Петербургская, начав подвиг юродства.

Позднее М.И. Пушкин был осужден за печатание фальшивых ассигнаций.

Ошибочно считать, что Н.И. Панин с самого начала выступал за союз с Пруссией. В 1787 г. в письме к Г.А. Потемкину по поводу союза с Австрией императрица рассуждала: «Система с венским двором – есть ваша работа. Сам Панин, когда он не был еще ослеплен прусским ласкательством, на иные связи смотрел как на крайний случай». Таким образом, очень недолгое время в 1762 г. Никита Иванович склонялся в пользу Австрии. 26 июля 1762 г. Екатерина II опросила сановников М.И. Воронцова, А.П. Бестужева-Рюмина, И.И. Неплюева, М.Н. Волконского и А. М. Голицына по интересующему вопросу, и они высказались за возобновление союза с Австрией: «Интересы России с интересами венского двора соединены самою натурою… нужно возобновить старые обязательства».

Перед нами еще один случай старинной традиции, по которой разные члены фамилии поддерживали соперничающие группировки во власти. Брюс была подругой Екатерины, а к Румянцеву благоволил Петр III. Прасковья знала, что императрица недолюбливает ее мать и опасается брата, но в нужный момент, несмотря на внешнее легкомыслие, сумела всех «вымирить».

Имена, которыми поэт награждал возлюбленную, могут служить указанием на Екатерину Романовну. Кларисса – чистая (Дашкова подчеркивала свои семейные добродетели). Климена – милостивая, милосердная (княгиня выступала в роли покровителя, «милостивца»). «Темира» созвучно вольтеровской «Томирис», как философ называл русскую героиню.

История свидания канцлера и Разумовского была записана в 1843 г. министром народного просвещения графом С.С. Уваровым, со слов своего тестя Алексея Кирилловича Разумовского, племянника фаворита Елизаветы.

Крайне информативная биография Дашковой принадлежит перу Л.В. Тычининой, главе Московского Государственного института им. Е.Р. Дашковой и бессменному руководителю Дашковского общества (Великая россиянка. М., 2002). В этой книге содержится наиболее полный историографический анализ работ, посвященных жизни и государственной деятельности княгини. Интересен анализ мировоззрения Дашковой, который вплотную подводит читателя к вопросу о круге писателей и философов, повлиявших на формирование взглядов княгини. Наиболее сильной частью труда является анализ финансово-экономической деятельности Дашковой, не сводящийся только к отдельной главе, а как бы разлитый по всей книге. Вместе с тем стремление видеть политические коллизии глазами героини заставляет автора давать оценки событиям и людям, с которыми согласились бы «Записки», но не согласовываются другие источники, в том числе и приводимые исследователем.