Олег Рогозовский - Записки ящикового еврея. Книга четвертая - Киев. Жизнь и работа в НИИГП 1975-93 гг

С удивлением обнаружил среди ожидающих Мишу Чаповского, начальника 151 сектора нашего ящика. Миша (Михаил Захарович) был электронщиком. Он первым начал использовать новые малошумные транзисторы в усилителях для радиогидроакустических буев. Довольно рано защитил кандидатскую диссертацию под руководством тогдашнего киевского гуру в радиоэлектронике И. Н. Мигулина, д. т. н., профессора КВИАВУ. Мигулин же благословил его на докторскую.

По работе мы с Мишей не пересекались – во – первых, я еще только начал выходить с техническими заданиями на спецов из отдела 15, который занимался предварительными усилителями и фильтрами, и, во – вторых, он работал в основном на задачи 10, 11 и 12 комплексных отделов нашего ящика (отделы по буям и автономным станциям). Вежливый, улыбчивый, казавшийся несколько замкнутым, не отвлекавшийся разными культурными манками от работы и науки человек. После двух прошедших комиссию (одного красного и растрепанного и другого улыбающегося) настала очередь Миши. Дверь в «чистилище» была прикрыта неплотно, и кто – то приник к щели, чтобы услышать, что говорилось. Пока я среагировал и попросил меня пропустить к щели – коллега! — прошло какое – то время. Миша говорил тихо. Вопросы задавались погромче. Их тон и громкость нарастали – комиссия «заводилась». Не помню формулировок вопросов, но они больше касались не аппаратуры, а теоретического обоснования ее применения.

Согласно теории такого – то…, из экспериментов таких – то, описанным там – то…

Аппаратура, разработанная Мишей и его лабораторией, уже работала. И на Севере при низких температурах и торошении льдов, и на юге при 3‑х балльном волнении. Методика проектирования усилителей на транзисторах была опубликована в монографии, написанной совместно с Мигулиным, уже выдержавшей два издания. Но Миша вместо того, чтобы отвечать по существу, начинал свои ответы словами: «Я не знаю этой теории, но…» – или – «Я не знаком с этими экспериментами, но…».

Единственное, что я еще помню, это мнение одного из членов комиссии: «Что же Вы, претендуете на докторскую степень и не знаете того, что делается в вашей области и в смежных дисциплинах?». Ни второй, ни третьей ступенью в понимании работы, которому меня учил Доступов, никто не озаботился. Было ясно, что Миша был «заказан». Оказалось, что следуя антисемитским установкам партии и лично Кириллова – Угрюмова, первое рассмотрение диссертации закончилось отказом от присуждения степени.

Флот возмутился и потребовал диссертацию по специальности радиоэлектроника к себе, на экспертную комиссию по «вооружению и снабжению» флота, на которой рассматривались работы, сделанные в интересах флота. Там решили, что Миша достоин степени. Тогда назначили согласительную комиссию, которая вынесла положительное решение о присуждении степени. Когда это решение утверждалось на Президиуме ВАК, то Кириллов – Угрюмов, обладавший хорошей памятью на фамилии и лица, спросил: «Чаповский – это такой черненький»? К несчастью, он видел Мишу во время апелляции. Да, подтвердил секретарь и показал фотографию в личном деле. «Помню, помню. Что это за безобразие – сначала отклоняют, потом снова присуждают – послать ее на другой экспертный совет». И Миша «попал». Было ясно, что решение будет отрицательным, что и было исполнено. Документы у Миши вроде были «справные», но Кириллов – Угрюмов (К. У.) носом чуял – «есть в нем не наше».

В похожей ситуации Н. Г. Гаткин повел себя по – другому, о чем расскажу ниже – и выиграл.

Миша вышел убитый. Я пытался его утешить. К нам подошел каперанг и сказал: «Что вы выпендриваетесь, радиоэлектроника вам нужна, техническая кибернетика – вы же на флот работаете, так и защищайтесь по «вооружению и снабжению» – хоть на физмат, хоть на технаук – и попадете сразу в нашу экспертную комиссию, которая знает, что вы сделали и для чего. Кто вам потом в дипломы будет заглядывать – все равно темы секретные».

Кто же знал, когда готовил диссертации, что Софья Власьевна поставит Малюту Скуратова (он же Кириллов – Угрюмов) в качестве председателя ВАК и мобилизует опричников для проведения своей национальной политики в науке. Я уже писал, что после войны Судного дня градус государственного антисемитизма сильно повысился.

Миша ушел, вызвали еще кого – то. Тут из комнаты комиссии куда – то вышел один из ее членов. Возвращаясь обратно, он остановился возле оставшихся, и сказал: «Что вы стесняетесь? Это ваш последний рубеж и защищаться нужно до последнего, не выходя за рамки приличий». Что это были за приличия, он не уточнил.