Галина Синекура - Честь имею… Или все-таки поимели меня?!

Мне же кадровое подразделение выдало направление на медкомиссию для вольнонаемных работников, и на должность меня оформили соответствующую. Я ведь не знала, что именно в отношении меня задумал и предпринял генерал, и была согласна даже на это. Хоть зарплата и нищенская, 13 тысяч 440 рублей, но это хоть какой-то официальный статус, какое-то начало. Наверное, это меня снова таким образом проверяют, мои настойчивость и искренность признаний. Понимая, что это в два раза меньше той зарплаты, которая у меня была на гражданке, я планировала подрабатывать частными уроками по культуре речи и русскому языку.

Естественно, генерал не в состоянии проверять каждый миллиметр того, что выполнила та или иная служба в соответствии с его указанием. И этим успешно пользуются те, кому не очень хочется трудиться, в чьем организме работают лишь физиологические процессы, отрицающие наличие благородных мыслей и чувств. Итак: генерал позвонил мне в начале октября 2013 года. Сотрудник кадрового подразделения нехотя, с выражением явного равнодушия с примесью пренебрежения, выдал мне список документов, которые нужно собрать, только в конце ноября того же года. Я собрала все документы за неделю. Но на эту суперскую должность меня назначили лишь 30 декабря 2013 года. Не спешили в кадрах, не их же касается. А генерала они не боялись, поскольку знали, что он не узнает о том, как подленько они его обманывают на расстоянии вытянутой руки.

Конечно, для меня, не знающей, как жестко меня обманули на самом старте, в тот момент 30 декабря стал наисчастливейшим днем за последние несколько лет. Мне подарили мою мечту, генерал в моих глазах еще выше, к самым небесам, поднял уровень великодушия служивых людей… А далее начинается самое интересное. Гнетущая боль несколько лет подряд накапливалась в моей душе, сваливалась в кучу, заполняя, забивая и раздавливая все остальное собой, словно пропитанные ядом булыжники. Молчать и терпеть было и необходимостью, и вообще единственным вариантом, потому что никто бы мне не поверил, да и никому все равно не было никакого дела. Сейчас зажмуриваюсь и вспоминаю, как шумел в голове постоянный страх, который надолго стал основным компонентом моей крови.

Боже, надо было видеть мое лицо, когда я собирала вещи на своем прежнем месте работы, в гражданском институте, чтобы перевезти пакетик пожитков в серое здание! Светилась, как что-то очень светящееся. Не скажу, как что именно, потому что не хочу обидеть никакой предмет сравнением с собой. Ведь свечение вещей, перечисленных в фольклорных идиомах, настоящее, в отличие от того, что происходило со мной. Я же светилась не долго, не взаправду, а лишь от своих фантазий.

Помню, что мой начальник в том месте, откуда я ушла на престижнейшую (в моем представлении) вольнонаемную должность в серое здание, очень не любил полицию. Он знал о том, что я мечтаю работать совершенно в другом месте и частенько говорил разнообразные колкости и едкости. Например, якобы абсолютно все полицейские берут взятки, им нельзя верить, в своих кабинетах они творят темные дела, и в обычной жизни тоже обожают всех обманывать. Все это походило на намеренный и низкокачественный троллинг, поэтому я даже не спорила с ним. В моем представлении все его словесные посягательства на статус моей святыни были похожи на попытки хулиганистого мальчугана обрызгать солнце из водяного пистолета, чтобы оно погасло. Не могут полицейские быть такими, как их описывает этот непосвященный человек. Вспомните генерала, уж он точно все контролирует.

Поскольку приказ состоялся 30 декабря, в этот же день с довольной улыбкой я явилась в серое здание. Представляла себе, что впереди у меня интереснейшие будни с грамотными и профессиональными специалистами, которые научат меня всему, что знают сами, потому что «давно существует преемственность поколений». Я об этом много слышала во время выступлений представителей МВД федерального и регионального уровня, от ветеранов. Мне понравилась эта мысль, потому что она давала уверенность в элитарности этой среды, в том, что те, кто там трудятся, действительно заботятся о том, чтобы их дело жило и развивалось вне зависимости от того, какие именно люди им занимаются.

Я очень рада, что сейчас, в данный момент времени, у меня получается копаться в своих воспоминаниях без слез и ощущения вязкой обиды. Я могу облекать в шуточную форму ситуации, которые в те времена повергали меня в ужас и оцепенение. Сейчас мне уже не так больно, как тогда. Снизился градус воздействия, или, может, мой болевой порог повысился после изобильного ассортимента пережитого. Но мне бы очень хотелось передать то, что я ощущала тогда, поэтому буду стараться вспоминать и описывать поживописнее самые вопиющие моменты.