Николай Краинский: Психофильм русской революции

На этот вопрос отчасти отвечает сам Николай Васильевич в своей автобиографии. Ниже мы снова излагаем его версию дальнейших событий со своими дополнениями.

В августе 1945 года Краинский подает ходатайство о получении советского гражданства, а в сентябре 1945 года пишет письмо И. В. Сталину с просьбой разрешить возвратиться на Родину и предоставить ему возможность закончить свой научный труд. Такое разрешение было «благосклонно дано» 1 февраля 1947 года. По дороге на Родину, в Гродно, Н. В. Краинский был приглашен на работу в качестве консультанта санчасти, где проработал до 25 апреля 1947 года. 2 мая 1947 года он с семьей дочери прибыл в Харьков.

Когда-то (в 1939 году) в статье «Вожди и заветы» Н. В. Краинский писал, что «простой смертный с душой русского человека едва ли сможет примириться с пережитой революцией».

Трудно сказать, примирился ли Николай Васильевич с этим в своей душе, ведь «сзади осталась распятая Россия с ее былым величием и мощью». А ему, как участнику трех войн, «пришлось защищать затоптанную и погибающую Россию», в том числе и с оружием в руках.

Поселился Н. В. Краинский на Сабуровой даче и со 2 июня 1947 года был принят на должность старшего научного сотрудника биохимической лаборатории Украинского психоневрологического института (УПНИ). С 1 января 1950 года он был переведен на должность заведующего клиникой, затем ему было разрешено совместительство в качестве врача-психиатра в судебном отделе.

Наконец ВАК при Министерстве высшего образования СССР 12 мая 1951 года утвердила Н. В. Краинского в ученой степени доктора медицинских наук, а приказом по УПНИ от 14 июля 1951 года ему было утверждено (возвращено) ученое звание профессора.

Спустя 5 дней, 19 июля 1951 года, на 83-м году жизни Николай Васильевич Краинский скончался в больнице. Похоронили его сотрудники на ближайшем кладбище от Сабуровой дачи. К сожалению, до настоящего времени могила не обнаружена.

По воспоминаниям коллег о жизни Н. В. Краинского в СССР, это был высокий, слегка сутулый, благородного вида человек высокой культуры, энциклопедически образованный, в совершенстве знавший английский, немецкий, французский и сербский языки (несомненно, и латинский. - Авт.). Он играл на виолончели, любил романсы и Шаляпина, всегда ходил с тросточкой, на концерте его воротник неизменно украшала «бабочка». Николай Васильевич был аккуратен, подтянут, обладал даром оратора, его речь отличалась своеобразной плавностью и красотой, как бы на старинный манер. Профессор всегда был пунктуальным, необычайно быстро и правильно принимал диагностические решения.

Николай Васильевич отличался скромностью, питался из больничной столовой, часть денег из своей зарплаты отдавал душевнобольным.

Из вышеизложенного можно заключить, что Н. В. Краинский был гениально одаренный, выдающийся человек, оставивший огромное наследие. За всю свою полную резких перемен жизнь он смог опубликовать около 200 одних только научных сочинений.

В одной из лучших своих работ, вспоминая Великую войну и свой выход из окружения, он писал:

«Кто пошел вперед - спасся, кто предпочел позор - остался.

Кто не захочет сдаться - иногда сумеет выбраться».

Думается, что непростая жизнь, служение, идеалы «непобежденного воина Императорской Российской армии», наследие подлинного ученого врача, истинно русского патриота-монархиста (неизменно чтившего «Царя-героя») с твердыми убеждениями, пронесенными сквозь все испытания, нуждаются не только в тщательнейшем дальнейшем исследовании, но и в самом широком распространении среди всех неравнодушных соотечественников, ради которых, собственно, Николай Васильевич Краинский и жил.

О. В. Григорьев, И. К. Корсакова, С. В. Мущенко, С. Г. Шевченко

ФИЛЬМ РУССКОЙ РЕВОЛЮЦИИ В ПСИХОЛОГИЧЕСКОЙ ОБРАБОТКЕ

Для людей моего поколения трагические события, свидетелями и участниками которых мы были, рисуются в живых образах и психофильмах памяти. Но в них эти картины получают субъективный наряд и личную оценку. Бездушные документы истории и мемуары актеров пережитой драмы воспроизведут для потомства сцены минувшего в других контурах и красках, чем они протекали в действительности, а пышный букет легенд и клеветнических инсинуаций исказит портреты деятелей этого смутного времени. История в лучшем случае зафиксирует деяния людей, но не сможет проникнуть в тайну их душевных переживаний.