В Бурцев - Календарь Русской Революции (Январь)

В. Л. Бурцев

"Календарь Русской Революции"

(изд. 1907, 1917г.)

КАЛЕНДАРЬ

На первой, странице нашего "Календаря Русской Революции" мы с полным правом могли бы поставить "Издание второе".

Настоящее издание "Календаря" можно назвать первым только потому, что русский читатель будет его иметь в руках, действительно, в первый раз. Но с таким же правом можно было бы назвать его и вторым, потому что оно, хотя и было отпечатано в 1907 г., однако, все оно на корню было заарестовано царским правительством в день его окончания и ни один его экземпляр не попал тогда в продажу. Только впоследствии нам удалось путем особых ухищрений вырвать из рук охранников несколько экземпляров "Календаря", и с одного из этих экземпляров мы и делаем перепечатку настоящего издания.

Переиздавая "Календарь Русской Революции", мы ограничиваемся точным его воспроизведением, как он был издан десять лет тому назад. Мы не вносим в него никаких изменений и не даем никаких дополнений и обзора событий не доводим до последнего времени. Нам только невольно пришлось заменить некоторые портреты.

Наши читатели, надеемся поймут нас, почему мы в 1917 г. решили выпустить "Календарь Русской Революции" прежде всего в том самом виде, в каком он был отпечатан нами в 1907 г.

Составляя "Календарь Русской Революции" в 1907 г., мы смотрели на него тогда не исключительно только, как на историческое издание, и даже, быть может, не главным образом, как на историческое издание, преследующее ту или иную задачу, поставленную при изучении истории общественного движения, а как на такое строго объективное историческое издание, которое в то же самое время, при существовавших тогда политических условиях, имело в виду на своих страницах отразить, в возможно более ярких красках, задачи текущей политической борьбы, как мы понимали их и как их признавали.

Своей задачей в "Календаре" мы ставили: - рассказами об известных событиях русской жизни и должным их освещением высказать свой протест против всего того темного, что в то время было в русской жизни, и в то же самое время указать на ту борьбу в прошлом русской истории, которая, по нашему мнению, единственно, и могла в настоящее время вывести Россию из создавшегося политического тупика.

Таким образом, на ряду с рассказами о важных событиях прошлого, мы давали тексты наиболее знаменательных прокламаций, заявлений, речей и т. д. представителей как левых, так и правых партий: Желябова и Сазонова, Александра III и Николая II.

В истории революционной борьбы мы отмечали наиболее важные моменты активной борьбы всех партий с русским правительством и прежде всего мы останавливали внимание своих читателей на всех важнейших этапах истории партии Народной Воли, преемниками которых в то время для нас были социалисты-революционеры с их Сазоновым, Каляевым, Брешковской, Гершуни, убийством Плеве, убийством Сергея Александровича, с их систематическим политическим террором. Подробнее, чем о чем-либо другом, мы говорили о съездах партии Народной Воли, об ее попытках цареубийств, о процессах народовольцев, речах их представителей на этих процессах, как, напр., Желябова, Кибальчича, Грачевскаго, В. Фигнер и др. Мы отмечали главнейшие этапы рабочего и крестьянского движения,

социал-революционных и социал-демократических партий, знаменательные даты вообще всего освободительного движения и указывали на его наиболее выдающихся деятелей.

Насколько нам удалось, при тогдашних условиях, выполнить в "Календаре Русской Революции" поставленные нами задачи, - об этом пусть судят теперь наши читатели.

Здесь я отмечу только тот факт, что правительство Николая II не прошло мимо нашего издания, не обративши на него своего "благосклонного" внимания. Оно яснее, чем нам того хотелось, поняло, что мы проповедывали на страницах нашего "Календаря", кто были героями нашего романа, в чем мы видели спасение Poccии, и удостоило нас таким вниманием, какое оно редко оказывало другим редакторам и издателям.

По поводу нашего "Календаря Русской Революции" правительство забило тревогу еще до его выхода в свете и позаботилось о том, чтобы ни один его экземпляр не вышел бы из типографии до ареста всего издания. Затем, оно постановило возбудить преследование и против редактора "Календаря" и против его издателей.

Поспешность, с какой было заарестовано целиком все издание "Календаря" до его выхода в свет, лишила правительство каких бы, то ни было юридических оснований для возбуждения против нас судебного преследования, потому что печатание книги с точки зрения закона ни в коем случае не могло считаться законченным.