Бернардо Антонини: Почему я люблю Россию

Итак, в конце сентября 1991 г. мне позвонил секретарь архиепископа Кондрусевича: «Владыка приглашает Вас вернуться в Москву. Закончен набор в колледж для мирян: пришлось ограничить число мест до ста пятидесяти…» Я немедленно связался с епископом Вероны. Он согласился, чтобы я преподавал в Москве один семестр, а затем вернулся для продолжения чтения курса по Евангелию от Иоанна и возложенного на меня пастырского попечения о мирянах. Настоятель нашего института, священник-паулин о. Ламера 5 апреля 1991 г. тоже дал разрешение на переезд в Россию: «Поезжай, во имя Господа, тебя посылает сам дон Альберионе. Будешь там первым из семьи св. Павла, Господь не оставит тебя. Пресвятая Дева поможет тебе».

16 октября в кафедральном соборе Вероны при большом стечении верующих совершается литургия для миссионеров. Вместе с сорока мирянами, мне поручают заниматься апостольством. На прощание епископ сказал мне: «Отправляйся в Россию, но не как турист и не для учебы, а как благовестник, направленный родной епархией. Однако помни: быть свидетелем Христа значит стать мучеником». Что говорить, довольно впечатляющее пожелание. Как и на мирян, он возложил на меня миссионерский крест — незабываемый жест.

Я уехал 4 ноября, а уже в субботу, 9-го, в 18.30, в Москве была совершена месса в честь открытия Колледжа католической теологии имени св. Фомы Аквинского. На литургию пришло много мирян вместе с родственниками и друзьями. Архиепископ заявил: «Занятия начинаются во вторник 12 ноября. Пока у нас нет постоянного места — все деяния Бога рождаются в Вифлееме — поэтому встречаться будем в храме, группами по тридцать человек».

Но Господь благ, Божественное Провидение не оставляет Церковь, а Фатимская Богоматерь молится о нас. В понедельник в одной из государственных школ, безусловно, коммунистической, мы можем начать занятия: нам предоставили три класса и маленький закуток в конце коридора. Стоимость — три тысячи долларов.

Я преподаю Библию во всех группах. Пока не получается хорошо говорить по-русски, поэтому рядом со мной всегда секретарь. Я пишу план лекций, а затем обсуждаю с ним, исправляю ошибки. Ну что же, нужно начинать хотя бы так — здесь нет дипломированных библеистов, поэтому вести курс поручили мне, все-таки я много лет преподавал в Вероне.

Проходит первый год. Не обошлось без сюрпризов: священник-поляк, декан колледжа, перед Рождеством неожиданно решил вернуться на Родину. Поэтому ученый совет, который возглавляет генеральный викарий Администратуры, принимает решение: «Самая подходящая кандидатура для замены — дон Бернардо». Я сомневаюсь, смогу ли взять на себя такую ответственность, но несмотря на мои колебания меня назначают деканом.

Преподавательскую деятельность я совмещаю со служением в храме св. Людовика: месса, проповедь, исповедь. Через некоторое время спонтанно возникли четыре филиала в других городах: в Саратове, Санкт-Петербурге, Калининграде и даже за границей, в Киеве. Мне приходится следить и за их развитием, перелетая с места на место.

Московский колледж уже принял устоявшуюся форму, стал постоянной структурой, и тут случилась большая неприятность. В марте директор школы, приютившей нас, сказал: «В следующем году мы не сможем сдать вам в аренду классы, нам нужно делать капитальный ремонт».

Итак, я с помощью других преподавателей, которые лучше разбирались в местных условиях, ищу новое помещение. Наконец удалось найти ПТУ, расположенное довольно далеко от нашего первого местопребывания. Директор — коммунистка, но встретила нас довольно любезно. Однако приходит день подписания договора об аренде, я счастливый приезжаю туда, а она встречает меня нахмурившись:

— Дон Бернардо, я не могу подписать договор.

— Почему?

— Потому что министр народного просвещения Правительства Москвы и ее сотрудники, очень влиятельные люди, заявили, что договор составлен неправильно.

— Но по какой причине?

— Они не объяснили.

Налицо классическая сталинская система: диктатура!

Я отвечаю:

— Прошу прощения, я Вас очень уважаю, но я — итальянец и не соглашаюсь с решениями начальства без объяснения причин. Вы должны мне объяснить, почему не хотите подписывать договор.

Причину ее поведения я уже угадал: получению разрешения мешало само наше название, «Колледж католической теологии им. св. Фомы Аквинского». Наконец, после по меньшей мере двадцати телефонных звонков в городское правительство, мне удалось записаться на прием к министру на понедельник, в 11.30. Везде представляюсь директором Колледжа теологии им св. Фомы Аквинского.