Геннадий Чергизов - СВВАУЛШ-77

На аэродроме суета – приземлилась ещё одна пара парашютистов, в воздухе видны купола следующих. Слышаться команды парашютистам. Вверху тарахтит Ан-2. Тащу парашют на площадку. Подошёл доктор, бегло осмотрел меня. Видимо, убедился, что живой. Бегу, присоединяюсь к «встречающим». Наши ротные офицеры тоже здесь. Бдят. Вот приземлился Валера Преловский, не совсем удачно – дёрнул его купол после приземления и, ударившись головой о земную твердь, Валера на короткое время «отключился». Это видел командир взвода Бурбовский, тут же позвал доктора и, как не отбивался Валера от них, уложили его в санитарку. Ну, а вскоре списали Валеру в ШБУшники. Примерно такое же произошло и с Володей С., но поблизости не было никого из офицеров и мы, «встречающие», быстренько «прикрыли» Володю, собрали его парашют. В дальнейшем Володя без проблем продолжил лётное обучение и успешно окончил училище.

Глава-4

Учёба -

Воинская служба

Я со школы ещё занимался фотографией и привёз из дома фотоаппарат ФЭД-3. Были и ещё среди нас такие фотографы-любители. Поначалу нам всем было не до фотографий. Но, начиная с парашютных прыжков, потихоньку начали «щёлкать, накопились плёнки. Пришло время что-то с ними делать. Скинулись как-то с очередной «получки», купили бачок для проявления плёнок, фотоувеличитель, химикаты и остальные «причиндалы». Для приготовления проявителя и закрепителя нужна была вода, определённой температуры. А какая тёплая вода в казарме? Аж никакой! Стали пробовать и с удивлением обнаружили, что можно пользоваться обычной холодной водопроводной водой. Для печатания фоток условий вообще не было. К тому же занятие фотографированием в училище не то чтобы запрещалось, но и не поощрялось. Приходилось тайно, после отбоя, то в каптёрке, то где-нибудь под лестницей, заниматься этим. Думается, что, если бы за этим занятием нас застукал Бумага, то это было бы приравнено к измене Родине. Но обходилось.

Математику нам преподавал сильно пожилой полковник запаса Горбенко Сергей Сергеевич, которого за глаза мы называли Семён Семёнычем Горбунковым – уж очень похоже было его ФИО на имя героя, недавно прошедшего фильма «Бриллиантовая рука». Называли мы его не злобно, Сергей Сергеич был мужиком добродушным, кровь нам не портил, по мере сил пытался приобщить нас к высшей математике, чему мы изо всех сил сопротивлялись.

Физику вёл тоже гражданский преподаватель по фамилии Агафонв, тот самый, который поставил мне спасительную тройку на вступительном экзамене. Был он человеком мягким, тихим, чем мы бессовестно пользовались, занимаясь на его лекциях каждый своим делом. Преподаватель обычно вёл лекцию, обращаясь к одному из курсантов, тот скоро уходил от его внимания, Физик искал другого и продолжал. Если он попадал на меня, мне уже приходилось до конца лекции отдуваться за всех, – безропотно выдерживать его внимание в благодарность за ту спасительную тройку.

Для занятий иностранным языком были мы разделены на «англичан» и «немцев». Я попал к «немцам». Единственной женщиной-преподавателем была у нас преподаватель немецкого языка. Все мы по очереди должны были быть дежурными и встречать преподавателя докладом на немецком языке. Надолго запомнился этот доклад:

– «Genosse Lehrerin… Fluegschuleren … zum Unterricht… zustellen».

Что примерно означало – «Товарищ преподаватель… курсанты… к занятиям… построены!»

Наверное, это всё, что осталось в наших головах от училищного немецкого.

Если занятия по физике и математике были нам в тягость, то на занятия по «Авиационному оборудованию» или на «Конструкцию самолёта» мы шли с удовольствием. С открытыми ртами слушали преподавателей, в основном действующих офицеров или отставников, были и бывшие лётчики, и авиационные инженеры. «Штурманскую подготовку» или, как ещё называли – СВЖ (Самолётовождение), вёл бывший лётчик отставной полковник Ромашов. С интересом мы слушали его рассказы о полётах, о лётной жизни. И предмет учили добросовестно. Мы знакомились с навигацией, изучали полётные карты, учились прокладывать на них маршруты. Нам это было очень интересно.

Начали с нами проводить занятия на тренажной площадке, сначала мы просто познакомились с самим самолётом Л-29, который нам предстояло сначала изучить, а потом и научиться летать на нём. Впервые осторожно потрогали его дюралевое «тело». Затем «полезли» в кабину и стали «щупать», можно сказать, его изнутри. Поначалу смотрели на многочисленные приборы, сигнальные табло и разноцветные лампочки, кнопки и рычаги как «бараны на новые ворота».