Геннадий Снегирёв: Обитаемый остров. Рассказы

В самом углу Тихого океана, около Камчатки, есть Командорские острова. Я увидел их зимой.

Острова торчали огромными белоснежными сугробами в зелёном, зимнем океане.

Снег на верхушках сугробов курился от ветра.

Подойти кораблю к островам нельзя: высокие волны разбивались об отвесный берег. Дул ветер, на палубе выла вьюга.

Корабль наш был научный: мы изучали зверей, птиц, рыб. Но сколько ни вглядывались в океан, ни один кит не проплыл мимо, ни одна птица не пролетела к берегу и на снегу не видно было ничего живого.

Тогда решили узнать, что делается в глубине. Стали опускать в океан большой сачок с крышкой.

Опускали сачок долго. Солнце уже закатилось, и сугробы стали розовыми.

Когда сачок подняли, было уже темно. Ветер раскачивал его над палубой, и сачок мерцал в темноте синими огоньками.

Весь улов свалили в литровую банку и унесли в каюту.

Попались тонкие нежные рачки и совсем прозрачные рыбки.

Я вытащил всех рыбок из банки, и на самом дне оказалась маленькая, величиной с мизинец, рыбка. Вдоль всего тела тремя рядами, как пуговицы, горели живые синие огоньки.

Это был лампанидус - рыбка-лампочка. Глубоко под водой, в кромешной тьме плавает она живым фонариком и освещает себе и другим рыбам путь.

Прошло три дня.

Я зашёл в каюту. Маленький лампанидус давно умер, а огоньки всё горели синим, нездешним светом.

В океане много маленьких островков. Некоторые ещё на карту не занесены, только что родились.

Одни островки под водой исчезают, а другие появляются.

Наш корабль шёл в открытом океане.

И вдруг из воды скала торчит, об неё бьются волны.

Это верхушка подводной горы над водой показалась.

Корабль развернулся и у островка стал, покачивается на волнах.

Капитан приказал матросам спустить на воду шлюпку.

- Это,-говорит,-необитаемый остров, надо его разведать.

Высадились мы на него. Островок как островок, ещё даже мхом не успел зарасти, одни голые скалы.

Я когда-то мечтал на необитаемом острове пожить, только не на таком.

Хотел я уже возвращаться к шлюпке, смотрю-трещина в скале, а из трещины торчит птичья голова и на меня смотрит. Подошёл я поближе, а это кайра. Снесла яйцо прямо на голый камень и сидит на яйце, ждёт, когда выклюнется птенчик. Я её за клюв потрогал, она не боится, потому что не знает ещё, что за зверь такой - человек.

Страшно ей, наверное, одной на островке жить. В сильный шторм волны и до гнезда дохлёстывают.

В это время с корабля стали давать гудки, чтоб возвращались на корабль.

Попрощался я с кайрой и пошёл к шлюпке.

Когда на корабле капитан спросил про остров, живёт ли кто на нём, я сказал, что живёт.

Капитан удивился.

- Как же,-говорит,-так? Этого острова ещё на карте нет!

- Кайра,-говорю,-не спрашивала, есть он на карте или нет, поселилась -и всё; значит, остров этот уже обитаемый.

В бурю волны поднимаются выше корабля. Думаешь: вот-вот волна накроет! Нет, прошла, следующая накатывается.

И так без конца: то опустит корабль в бездну, то поднимет высоко-высоко.

Вокруг одни волны и волны.

В такой шторм даже киты держатся в глубине.

И вдруг между волнами что-то белое мелькает, как зайчики, ниточкой друг за другом верхушки волн пробуравливают.

Присмотришься получше, а это стайка качурок летит, только белые брюшки видно.