Геннадий Чергизов - СВВАУЛШ-77

В классе «Авиационного оборудовании» было много разных стендов с самолётными приборами. Можно было рассмотреть, как устроен и как работает прибор. С интересом изучали каждый прибор, на контрольных работах приходилось рисовать по памяти приборную доску кабины самолёта Л-29. Все приборы, тумблера, сигнальные лампочки и органы управления. Сначала казалось, что невозможно запомнить такое количество всевозможного оборудования, но со временем, после получения двоек и незачётов, неоднократного повторения на сампо и зубрения по ночам в ленкомнате, проделывали это, если не запросто, то вполне правильно. Сами удивлялись.

В классе «Конструкция двигателя» стояли настоящие реактивные двигатели, целые и в разрезе. От небольшого М-701 от Л-29 до ВК-1А от МиГ-17 и огромного АЛ-7Ф от Ту-128. Кстати, последний двигатель был настолько большим, что некоторые курсанты умудрялись на занятиях спать в его форсажной камере.

А спать хотелось часто. Были некоторые уникумы, что умудрялись спать, изображая конспектирование лекции. Был у нас Слава Гвозденко, – мог спать, сидя на лекции за столом, уткнув ручку в тетрадь. У него были очень большие ресницы и было непонятно, открыты или закрыты его глаза. Однажды преподаватель всё же заметил его сон, тихо подошёл к нему, убедился, что это так и сказал всему классу, чтобы мы сидели, а сам громко скомандовал:

– Встать! Смирно!

Мы все продолжаем сидеть, а Славик вскакивает как ужаленный и сразу кричит:

– Я не спал!

Было весело.

Аэродинамику учили, понимали, что наука нужная, но шла она туго, – пощупать то было нечего, только плакаты, иногда учебные фильмы.

На кафедре СВЖ был лаборант пожилой полковник в отставке, много интересного рассказывал нам, как в своё время он с товарищами осваивал Ту-16. Собирались мы вокруг него и слушали с раскрытыми ртами. Рассказывал, что, когда появился Ту-104, а это был практически «гражданский вариант» Ту-16, то где-то наверху появилась идея ознакомить всех командиров экипажей, начиная от командиров эскадрилий, с основными аэропортами Европы. Для этого они, одетые в аэрофлотовскую форму, летали в составе гражданских экипажей на Ту-104 по европейским аэропортам. Особенно отзывался о лондонском Хитроу, о его оборудование и его трёх полосах с разными курсами. У нас, говорил он, и сейчас так аэропорты не оборудованы.

Занятия по физподготовке проходили на свежем воздухе в спортивном городке и на футбольном поле. Там мы «катались» в рейнских колёсах. Осваивали лопинг и крутились на время. Помимо этих занятий, физподготовкой мы, наверное, больше занимались каждый день, кроме воскресенья, на утренней зарядке. Там мы, по окончании выполнения разных гимнастических упражнений, в конце бежали вокруг училища. Это были не простые полтора километра, а по четвергам бежали два круга, это уже было три километра!

Привыкали мы потихоньку к армейским порядкам – жить по строгому распорядку дня, ходить строем, не делать никаких планов…

Строил и водил нас строем, в основном, Ваня Ткаченко, он был командиром одного из двух наших отделений и по совместительству старшиной нашего 104-го классного отделения. Мы, конечно, выполняли его команды и приказания, но Ваня не нашёл с нами «душевного» контакта и поначалу не был нами признан. Ну, а так, как он был командиром требовательным и решительным, то стал искоренять «нехорошие настроения» в 104-ом отделении – он стал направо и налево раздавать внеочередные наряды. Нас это не радовало, мы стали Ваню посылать «подальше». Он забегал в ротную канцелярию жаловаться и «колесо истории» завертелось. Сначала Ваня нам грозил, потом уговаривал, потом просил, но мы были непреклонны. Затем мы пошли в наступление на Ваню, но с той разницей, что мы не уговаривали и не просили, мы грозили расплатой, намекали на увольнения. Тогда Ваня стал награждать нас неделями «неувольнения». Кстати, я был первым награждённым одной неделей.

Глава-5

Увольнения -

Новый Год

Однажды утром, в одно из октябрьских воскресений, перед нами выступил Юрий Игнатьич с обычной своей профилактической речью, где как всегда обещал – «…кайло в Холодногорске и райскую жизнь в Комсомольске-на- Амуре». Потом он спросил:

– Кто желает поехать на уборку яблок?

Желающих было много. Он отобрал человек двадцать. Вскоре мы уже ехали на бортовом Урале вместе с Юрием Игнатьичем, в какой-то совхозный сад не далеко от Ставрополя. Юрий Игнатьич в кабине, мы в кузове. Приехали на место, выгрузились. Сад огромный конца и края не видать. Определили нам фронт работ – собирать яблоки в ящики и складывать в штабеля у дороги. Прежде чем начать собирать штабеля, мы съели немеряное количество яблок. А потом Юрий Игнатьич отобрал из нас человек шесть и сказал, что у нас будет особое задание. Назначил старшего Юру Джасыбаева и передал нас в руки какому-то местному садоводу. Тот повёл нас куда-то в дальнюю часть сада.