Максим Горохов - Творить по-русски. Пять жизней Александра Лапина

Так и прожил он свои без малого 80 лет. По дому работал до самого конца. Причем когда бросил шоферить, как-то даже воспрял, ожил. Видимо, бензовоз его угнетал. А умер хорошей смертью. Сначала потихоньку впал в детство. Потом однажды лег спать и не проснулся.

…Задумываясь сегодня об отце, Александр Лапин находит какие-то его черты и в собственном характере. Но любовью к свободе и нежеланием терпеть чужой произвол он обязан не только ему:

– С одной стороны у меня в роду северные охотники, не знавшие крепостного права. С другой – необузданные казаки, вольные люди. Ни у тех, ни у других не было раболепства. Привычки заглядывать в рот вождям. Сегодня даже ученые говорят: работа на помещика могла зафиксироваться на генетическом уровне. А мои предки рабами никогда не были.

И здесь, конечно, пора рассказать историю его матери.

Мария Трофимовна Кравченко родилась в 1922 году в той же станице Нагутской, где они и встретились с Алексеем Лапиным. В семье кубанских казаков, чьими предками были выходцы из Запорожской Сечи. Сама Екатерина II в свое время переселила их в этот благодатный край. От славных запорожцев и пошел род Кравченко.

Дома у Марии висели фотографии дедов: бравые усатые станичники в компании своих жен важно опирались на сабли. На память от кого-то из них осталась простая медная нагрудная иконка. Лик Христа, который Александр Лапин бережет и поныне.

Когда его будущие родители только познакомились, отец плохо понимал мать: говорила она на суржике. Но завести крепкую семью это не помешало.

Мария иногда рассказывала детям о казачьем быте. В 1930-е, когда началась коллективизация, они были середняками. Держали три пары быков. Имели лошадей. Но работали сами, без батраков: семья была большая. А после того как всех решили согнать в колхозы, на Кубани, как и на Украине, разразился жесточайший голод. Народ начал вымирать со страшной силой. Доходило до того, что пропадали дети. Кто-то из местных даже рассказывал, как заглянул однажды к соседу, а у того на плите – кастрюля, из которой торчит маленькая ступня. Случаи людоедства были не единичными.

Подрубила коллективизация и семью Кравченко. Когда у деда Трофима отняли быков и отвели на общий холодный двор, где они ревели от голода и жажды, ему стало их жалко. И он поругался со скотником. На хрена, мол, нужен такой колхоз. А соседи написали донос. Так и пропал крепкий, зажиточный казак. Больше о нем ничего не известно: может быть, расстреляли сразу, а может, сгинул в лагерях.

Дети его остались без образования. О чем Мария потом жалела всю жизнь. Женщина она была неординарная. Властная. Талантливая. Но отец в свое время не дал ей учиться. И пришлось остаться простой работницей. Окончила всего один класс, когда жила в Красноводске у бездетного дядьки с теткой, которые были железнодорожниками. Но Трофим потом дочь из школы забрал. Свои соображения на этот счет он формулировал так: «Ой, Маруська, иди лучше гусей паси – вот наше образование. И будешь хорошо жить. Учиться не надо».

А ей в итоге пришлось перебиваться тяжелым трудом все в том же колхозе. Из их большой семьи Александр Лапин помнит одного дядьку и одну тетку. А мать была средней. Когда у них все отобрали, приходилось варить суп из лебеды. Весной питались щавелем.

Мать Марии умерла примерно в 1960-м. Семилетнего Сашу заставили тогда нести икону впереди процессии. По его воспоминаниям, идти пришлось далеко и долго. Так он и ковылял в черной холщовой рубашке, проклиная свою участь и не веря в реальность происходящего. На старом фото, сделанном в тот день, из-за гроба бабушки торчит только его голова.

Но то было уже другое время. А в прежние годы Марию после гибели первого супруга выдали замуж за Алексея Лапина. И началась для нее новая жизнь. До этого вдову с двумя детьми местная власть не очень-то жаловала. Фраза: «Я его туда не посылал», – была знакома ей задолго до того, как ее услышали родственники афганцев в 1980-х. Кстати, один ее брат тоже погиб на финской войне. А вот Великая Отечественная их семью не задела.

Немцы, как мы уже знаем, пришли в те края летом 1942-го, и уже в марте 1943-го оккупантов прогнали. Но матери Лапина их пребывание на кубанской земле едва не стоило жизни. Может, виной тому турецкая кровь (в старые времена казаки приводили из походов пленных турчанок и женились на них), но немцам маленькая и черненькая Мария показалась похожей на цыганку. А евреев, цыган и коммунистов они расстреливали на месте. Хорошо, местные казаки ее отбили. Сказали, что своя.