Виктор Красильников - В неожиданном рейсе

Шёл на теплоход и снова мучился: зачем француза правдой обидел? На душе-то полегчало. Про оказию не умолчал, и назавтра дегустаторов набралось порядочно. Однако в благородном порыве постиг их полный облом: щедрые нимфы пропали.

Конец ноября. Беспокоят мысли – как там мама? Как вообще там всё? Пришла определённость: далее Бремен – и в Архангельск. Не только я, всей командой воодушевились. Каждый, надо полагать, по своей причине.

В Бискае штивало всерьёз, но «Советская Якутия» была, если не «Бегущая по волнам», то гордо ходившая по ним. Так, словно на одном дыхании, и дошли. Теперь последняя возможность всё потратить. Вот маме что купить – главзадача.

Германию, как мальчишка с 49-го, каюсь, положительно не воспринимаю. Помнится, сопливыми смотрели за 10 копеек фильм «Константин Заслонов». Всякий раз, когда летели под откос их эшелоны, вскакивали, поднимали свист, а у кого не получалось, орали и хлопали сиденьями. Недалеко по годам отошла война. Сколько калеченых фронтовиков напоминало о ней всечасно, лишь выйди на улицу. Ну и бедность, и всё-всё войною объяснялось.

Чтоб не кривиться, набил рот «трофейным» шоколадом – и в поиск. Память из домашних рассказов подсказала: «Купи фарфорового петушка, что в детстве восхищал её на комоде подружки».

Для этого в огромный «Karstadt» нырнул. По пути для придания решительности боцманкой обзавёлся. Удача! Разыскиваемый, гребешок по-боевому поднял, сам на меня смотрит. Трёхзначная цена значения не имеет. Беру. В музыкальном отделе гитару благородных форм присмотрел. Ничего, что шестиструнка, переделаем тебя на русскую.

Вынырнул весьма довольный, но без шоколада никак не могу. У Бременских музыкантов постоял. Наивные туристы осла за хвост дёргают. Примета такая – ещё раз побываешь.

Спросить бы братьев Гримм, почему обеднили сказку, не добавив предводителя – бродягу? Видно, знали, что во времена оные в хвалёной Европе стража на дорогах стояла и «не пришейных» ни к чему вешала. Только при Гендрихе VIII вздёрнуто 72 тыщи бродяг. И та выдуманная компания до Бремена не добралась, осев в отнятом у разбойничков домишке. Выходит, памятничек – виртуозный подлог для незнаек.

Расцепились с Германией – и по реке Везер без выбора навстречу шторму. Водниковец на первой ходовой интересуется:

– Что хорошего отхватил?

Ответствую, как есть. Он головой покачал:

– Петушок, гитарка… Тебе, Виктор, плавать нельзя – глупеешь. Вот мы большие деньги, считай, сделали. Прикинь, заявился бы я с таким набором, имея двух девиц на выданье. Они у меня только с виду лирические киски. Жуть и срам, чего бы благодарное семейство папашке устроило.

И захохотал, отдавшись воображению.

Осталось нам до Архангельска под Регистр котёл приготовить. Там пар и на полчаса не перекроешь – зима! Однако родной пребывал в горячем состоянии, подстраховывая утиль.

Вскрыли топочную горловину, видим – в некоторых местах футеровку придётся восстановить. Внутри – как в парилке. Замесили шамотную глину. Мой гвардеец обычную бравость растерял: деться некуда – он груздь.

– Нет, нет, – говорю ему, – глупый полезет.

Собрался с духом – и там уже. Как можно быстрее работаю. Ещё скорее кожу лица сводит коркою от жаркой сухости.

Когда высунулся, понял: давно радости не испытывал, вот и сподобился нечаянно.

За Швецией под горку карты покатились, и, как достигли знакомой банки, опять что-то хрясь. Удивительно стойкая в тех местах невезуха! "Ремонтировались", чуть дольше прежнего. Снова постепенно режим полного хода набираем. Пан спортсмен ко мне подходит счастливым, словно из очереди прошлого.

– Я на тебя три трещины достал. Завёрнутые и подписанные, в рефкамере лежат.

– За котёл, что ли? – припираю его.

– А за всё, да и старушке на поправку.

При этом улыбается добрейшим человеком, будто никогда не брал супротивников на корпус так, что те конёчки задирали.

Пережили волнительным пустяком каких-то двое суток. С лоцманом сразу под ночной мост на Бакарицу. Там, понятно, погранцы, таможня и… нечто новое. Одновременно все на борт поднялись. Третья служба, не государственная, очень чёткая. Молодые люди в кожанках, с не идущей им вежливостью, бродили по каютам с вопросом:

– Машина на продажу есть? Берём сразу, платим тут же. Без разницы – в долларах желаете или в рублях. Наученно вздыхаю:

– Эх-хе-хе, так-то Родина меняется…

Рассвело. Не только с палубы автомобили исчезли, но и с причала. Лишь гордость автопрома Италии по русскому снегу двигаться не хотела. Известное дело: примачки капризны.