Мариэль Стрелинская - Я ходила в детский сад

– Маринка, эй! Ау! Ты здесь?! – второй пилот спустя двадцать минут трясет за плечо и снимает с полки мой чемодан в опустевшем чреве самолета.

Что? Где? Кто? Ноги – каменные, веки до земли.

Кто я?

Я – истукан с острова Пасхи. Не пойму, чего там ученые голову ломают насчет их загадок. Это ж первые статуи стюардесс после рейса "Москва-Питер-Москва". Без рук, без ног, без имен… Одни глаза.

– Эй! Не спи, слышь?! Тебя довезти? До парковки?… Дома Мишка ждет…

Киваю: му-у.

– Господи, ну как поедешь-то? Глазища как блюдца! Кофе хочешь? С сахаром? А?… Делаю?

– Му-у…

Делает. Черный, как ночное небо. Как жизнь моя – горький, вкуснющий кофе.

Пью.

Еду. Мчу. Меня ждут.

Врубаю на всю магнитолу, окна настежь, голову – в окно, ору под Высоцкого, чтоб не уснуть.

Меня ждут. Сегодня дома. Завтра в Краснодаре. Во вторник в Нью-Йорке. Раз ждут, значит, я там буду.

Значит, долетим.

Вопрос в другом: Насколько меня хватит?…

Не такой уж ты и мудрый, мудрец. Или в твое время не было самолетов. Любая стюардесса знает, видела, проживала: в разных местах мы разные. Да и как иначе? Меняется химия тела, мы пьем другую по составу воду, едим другую пищу, дышим новым воздухом. Вливаемся в иное коллективное поле, зачастую там иная религия, отличная от нашей. Другая культура, история, язык. Отсюда новые мысли, чувства, действия… Как быть с этим всем, дорогой мудрец?..

Мы стоим в аэропорту Суварнабхуми вчетвером. Только что переступили линию, нарисованную безжалостной рукой судьбы, за которую вернуться уже не сможем. Но еще не знаем об этом. Просто исполнили свою мечту, приехали зимовать, выносить и родить в тепле нашего второго сына, подлечить старшего от вечных бронхитов и соплей. Перезагрузиться после Нью-Йорка, который тоже весь проспала, забив на прогулки по городу, шопинг за Айпадами-Айфонами. В очередной раз выяснилось, что желания – движущая сила эволюции. Они имеют привычку сбываться. По прилету долгожданный тест на беременность поглядел на меня двумя розовыми дорожками. Одной – яркой, второй – еле заметной, будто самой еще не решившей: быть ей или не быть? Будто спрашивая у меня: решишься? Сдюжишь? Готова пройти все то, что случится после?

В такие секунды “зорко одно лишь сердце”. Лишь его мгновенный отскок вверх или вниз – покажет правильный выбор. Мое взметнулось в самый потолок и отскочив от него, посыпалось сверху на меня, сидящую на унитазе, электрическими искорками. Я вдохнула этот поток света всей собой, пронаблюдала, как он собрался в животе горячей маленькой точкой. И выдохнула:

Господи, пожалуйста! Будь!

Пусть мне это не показалось! Пусть не мираж! Пусть только тест не ошибся…

Не ошибся.

Позади шестнадцать недель строгого постельного режима, два кровотечения, устойчивая угроза выкидыша. Еще двадцать восемь дней сборов, быстрых четких решений, и – вот. Магическая черта пройдена. Там, вдали, сомнения близких в моей адекватности. Мои собственные сомнения в ней. Многочисленные подсчеты, еще одно УЗИ и решительный кивок Ларисы – можно, лети!

Там, за чертой – отец, не поехавший по моей просьбе с нами в аэропорт. Оставшийся наедине с бормочущим телевизором в пустой квартире. Мне еще предстоит за все это заплатить. А пока…

Мы стоим с тележкой, на которой два чемодана, посреди зала аэропорта. Уставшие, обалдевшие: муж, сын, кот, я и еще один человек в моем животе. Перед нами на полу лежит чей-то толстый коричневый портмоне. В радиусе от нас метров на сто никого, лишь вдалеке видна спина быстро идущего мужчины.

Не раздумывая, хватаю кошелек с пола и несусь за ним, придерживая пузо:

– Excuse me, sir! Hey, you!

Кое-как догнав его, обескураживаю находкой. Он, зараза, упрямо не хочет признавать портмоне своим, но благодаря моей настойчивости (я что – ли зря так за тобой бежала?) сдается. А уж приглядевшись к содержимому, так и вовсе восклицает:

– Oh, shit! It's mine, really! It’s mine! Thank you!

Прячет в карман, кланяется и спешно отчаливает.

Абсолютно счастливая и гордая собой, смотрю на подошедшего мужа. Тот хмурится:

– Ты как жить-то будешь?… А?

– Что теперь не так?

Качает головой:

– Надо было сдать кошелек в полицию… Он точно не этого чувака. Как ты не видишь?

Отмахиваюсь:

– Думай что хочешь. Наша карма чиста.

– Ну да, конечно, как же… Карма, как я забыл?

– Это была проверка!