Луис Броули - Пропащий. Последние приключения Юджи Кришнамурти

Он сразу же создал определенную напряженность, потребовав, чтобы мы принимали пищу в доме вместе с ним. Особенно по этому поводу огорчилась Йогиня, поскольку в предыдущей поездке она пыталась организовать еду в другом доме, но ее идея была безоговорочно отвергнута, а потом ее еще и обвинили в отсутствии настойчивости. Несмотря на свою сверхпривлекательную внешность, она была такой тихой, что никто ее не слушал. Как обычно, она тут же закрылась в своей раковине.

Молодая дама из Венгрии, познакомившаяся с Юджи годом раньше, приехала снова и поселилась в нашем доме. Она была более агрессивной и взяла на себя роль организатора и хозяйки на кухне. Эти двое были несовместимы, как вода и масло. Йогиня была тихой, выдержанной, воспитанной барышней, а Венгерка – дочкой коммуниста, ведущей цыганский образ жизни с манерами, от которых хотелось лезть на стену. В конце концов каким-то образом мы пришли к соглашению относительно приготовления еды в доме. Несмотря на приглашение Юджи, единственным удобным вариантом было потихоньку уйти и поесть у себя.

Юджи снова попросил меня сесть рядом с ним на диване.

– Эй, придурок! Насколько хорошее сегодня утро?

– Прекрасное, Юджи, прекрасное…

– Подходи, подходи, ты должен составить мне компанию. – Хитро улыбаясь, Юджи похлопал рукой по подушке, как обычно делают индийцы, когда хотят подозвать тебя к себе.

Поскольку в Италии было официально объявлено о том, что битье прекращено, я подумал, что во время утреннего кофе мы с ним поболтаем о том о сем, поиграем словами, посплетничаем и поподкалываем друг друга. Как только мне передали первую чашку кофе, он нанес мне быстрый удар по голове. Это было настолько неожиданно, что я потерял дар речи. Я вспыхнул, но промолчал и притворился, что ничего особенного не произошло. Он же сам объявил перемирие! Тогда что такое это было? Мое лицо стало красным. Следующее, что я почувствовал, это щипок в бедро, который дал мне понять, что все могло опять измениться. Я опять его проигнорировал. Тогда он еще раз ущипнул меня и быстро ударил.

Люди в комнате были удивлены, послышался смех. Сугуна была в шоке. Лицо ее выражало озабоченность и дискомфорт. Затем последовало обычное расследование Мохана – большого круглого человека, позитивного и брызжущего энергией, который отказывался работать, когда в город приезжал Юджи. Он имел привычку часами тараторить вопросы.

– Ох-хо, Юджи! Что это?

Взволнованная Сагуна спросила более конкретно:

– Юджи! Что ты делаешь?

Отвесив мне еще пару затрещин, он обыденным голосом ответил, разъясняя:

– Он это заслужил!

Еще один удар по голове.

– О боже! – прогромыхал Мохан из другого конца комнаты. Затем с выпученными глазами проорал одну из своих любимых реплик: «Прямая передача энергии!», и его большой живот затрясся от смеха. Только в Индии подобные вещи могут приписать чему-то духовному. Теперь уже я был готов стукнуть его, поскольку Юджи мог легко использовать его слова в свое оправдание. В любом случае шлюз был открыт: пока я прикрывал голову от удара, он сильно щипал меня за внутреннюю поверхность бедра, где было реально больно, затем его пальцы находили мягкое место у меня на руке, и вскоре я уже постоянно пригибался и ставил блоки, пока он продолжал свою утреннюю проповедь, разговаривая и поколачивая меня, – все, как обычно. Я потерял интерес к кофе и под воздействием кофеина начал потеть. Словно услышав, как я потею, он попросил Сугуну принести мне еще чашку кофе, когда я еще ту не допил.

– Эй! Мне не нужна вторая чашка!

– Думаешь, у тебя есть выбор?

– Ну перестань!

– Ты думаешь, я нежный сладкий Иисус?

Бац!

– Я не святой!

Щипок! Щипок!

– Я не милый парень!

– Хорошо! Хорошо! Я понял!

– Не думаю, что ты понял! В конце концов, ты просто болван и ублюдок!.. Кто из них?

– Тебе решать! – Я перестал сопротивляться и на время согласился с ним. Мне снова предстояло смириться с происходящим или уйти, а я ведь еще даже десяти минут не пробыл в комнате.

Вскоре мы вернулись к горячей воде, поливаемой мне на руку или голову, закускам, которые мне приходилось доедать после него. Если я отказывался от его еды или кофе – еще чашечки и еще одной, то горячий кофе тут же зависал над моей головой в состоянии полной боевой готовности. Я знал, что он не волновался о том, прольет ли кофе на диван: хозяева все равно винили бы в этом не его, а меня. Как оно началось, так и пошло дальше: редко случалось, чтобы я был в комнате и он не подозвал меня к себе и не начал бить.