Луис Броули - Пропащий. Последние приключения Юджи Кришнамурти

Какая ирония! Он жил в огне жизни, в то время как социализированные существа сидели дрожа вокруг картонных декораций, выкрашенных в ярко-оранжевый цвет Хеллоуина, притворяясь, что им тепло.

Днем позже он покинул Гштаад, чтобы больше никогда уже туда не вернуться. Тогда этого никто не знал и все же… Я помню, как, собираясь уезжать, мы сидели в вэне, следующем за его машиной, и разговаривали о том, что будет, когда он умрет. Было даже как-то неловко обсуждать эту тему, но другие потом признались, что у них были схожие мысли.

Мы поехали в Валлекрозию.

Так начался наш последний бешеный тур по итальянскому побережью и французской Ривьере. Каждый день мы катались в Ниццу, Монако, Империю, а затем возвращались в его «пещеру» в Валлекрозии. Мы уезжали на день в маленькие средневековые города, устроившиеся в окружавших нас горах Италии.

В одном таком городке мы остановились пообедать на побережье. Это была небольшая гавань с гротом, о котором когда-то написал стихотворение Байрон. Пока мы исследовали место, он сидел в машине. Затем в ресторане он шутил с официантами, у него было прекрасное настроение. Когда он поднялся и направился в уборную, я, помня об имевшихся там коварных ступеньках, пошел следом. Мне пришлось ждать снаружи непривычно долго. Выйдя из туалета, он выглядел странно: одежда была заправлена кое-как и сам он был весь в воде. Ему явно стало труднее двигаться. Казалось, возвращаться к столу в таком виде было не совсем удобно, но это волновало только меня, он был совершенно спокоен. Юджи был осенним увядшим листом, готовым оторваться от дерева и улететь вместе с ветром. Его аромат долго наполнял этот мир. Ракушка распадалась, являя миру совершенный свет – яркий и прозрачный, словно едва заметное дуновение ветерка.

На следующий день мы отправились в аэропорт встречать кого-то из гостей. Уходя с ними в дальний конец зоны ожидания, чтобы решить какую-то проблему с арендованным автомобилем, он хромал сильнее обычного. У меня возникло ощущение, что его уносит быстрина, а я, беспомощный, стою на берегу. Они отсутствовали очень долго. Когда все вернулись, мы загрузили багаж и поехали назад.

Это было его последнее путешествие.

На следующее утро Йогиня разбудила меня дурной вестью:

– Юджи снова упал! Авнер оказался там первым и помог ему подняться. Он зовет тебя!

Лист оторвался от ветки.

Кати с Авнером пришли в то утро первыми. Кати пошла на кухню, а Авнер отправился к Юджи. Заглянув к нему, он увидел, что тот лежит на полу. Вернувшись к Кати, он сказал ей: «Не знаю, стоит ли входить, он на полу, видимо, занимается чем-то вроде йоги».

Она знала, что это была не йога.

– О нет! Он снова упал!

Они вдвоем бросились к нему в комнату.

– О! Вы пришли! Я снова упал!

Он произнес это беззаботным шутливым тоном. Полуголый, он чем-то прикрылся, пока сидел на полу. Авнер помог ему подняться и усадил в кресло.

– Мне позвать Луиса?

– Да! Иди и приведи этого ублюдка!

Когда я вошел, он сидел в кресле.

– Сэр, мне снова нужна ваша помощь!

Я помог ему одеться, и он сразу начал описывать, как он упал и как ему пришлось ползти к двери. Он потерял сознание и упал во время стирки белья, нагнувшись за ведром с водой.

– Были ведь сигналы, – говорил он позже. – Меня несколько раз качнуло утром, когда я стоял над раковиной.

Теперь он сидел в кресле, одетый и готовый идти, но с тех самых пор ему уже никогда не удавалось пройти по комнате без поддержки. Он без промедления приступил к делу: на этот раз он хотел продиктовать свою лебединую песню. Пришло время выразить себя в последний раз с помощью бумаги и чернил.

Я снова проводил с ним ночи, приносил ему воду и следил за огнем. Он спал на диване, и вскоре после падения стало ясно, что он не может сам прямо сидеть в кресле, поскольку постоянно съезжает с него. На следующий день мы переместили его на диван. Так он и оставался на нем до самой смерти. После того дня он никогда не мылся, но от его тела не было никакого запаха.