Луис Броули - Пропащий. Последние приключения Юджи Кришнамурти

– Уничтожить и тех и других!

Все в топку и посмотреть, как это будет гореть… Снова послышались взрывы смеха. Последние часы в Индии до самой последней минуты он был в прекрасной форме.

За обедом он быстро поел и проскользнул в кухню, чтобы избавиться от пищи. Проходя через дверной проем по пути к своей кушетке, он был похож на льва, входящего в клетку. Я услышал, как он произнес себе под нос: «Что происходит?» Влившись в хаотическую массу людей, набившихся в комнату и желающих в последний раз повидаться с ним в Индии, он снова забурлил как проснувшийся вулкан. Подобно листьям, поднимаемым сильным ветром, люди сновали по комнате туда-сюда.

Ума безутешно плакала. Она была уверена, что никогда больше не увидит Юджи. Как оказалось, она была права. Он постоянно угрожал, что больше не приедет в Индию. Пока она в слезах сидела рядом с ним за обеденным столом, он продолжал есть. Когда она покинула комнату, он повернулся к нам: «Почему она плачет? Я даже не представлял, что она такая сентиментальная».

Я не поверил своим глазам, когда в восемь часов он начал давать интервью. Я хотел быть уверенным, что все-таки уберусь из города. Я уже представлял, как опаздываю на рейс, самолет улетает без меня, а я остаюсь стоять в своей замызганной одежде.

Прошмыгнув мимо меня внизу лестницы, он велел мне подождать пять минут и затем зайти за сумкой. В этот самый момент появилась женщина с мужем и недоношенным ребенком. Они получили разрешение зайти попрощаться к нему в самую последнюю минуту. Им хотелось подняться наверх и увидеться с ним. Я переживал, что они застанут его полуголого. Они также прошмыгнули мимо меня, я пошел за ними и увидел, что Юджи уже вышел из комнаты. На нем была одежда западного образца. Женщина упала на пол, делая простирание, касаясь своими руками его ног. Она плакала.

– О Юджи гару! Мы очень сильно благодарим тебя за все!

– За что? – спросил он, как будто смущаясь, когда мужчина тоже упал на пол. – Эй! Зачем ты это делаешь?

Невозможно было не растрогаться при виде такой преданности. Имея разные с ними религиозные взгляды, я знал, как они чувствовали себя, но я никогда не мог так выражать свои чувства. Он каждый раз спрашивал людей, зачем они проявляют свою преданность подобным образом, просил их не делать так, но они тоже не могли ничего с собой поделать.

В западной одежде он выглядел совсем по-другому. Я мало видел его утром. Меня одолевало беспокойство о его физическом теле – моя вечная забота. Он же справлялся с ним мастерски и выглядел как огурчик. Спустившись вниз в хаотичное море лиц, рукопожатий, пранамов, он изящно проложил себе дорогу сквозь толпу. Последний взмах руки и он уже сидит в машине, покидая дом Сугуны и Чандрасекара навсегда.

В аэропорту начался полный хаос. Едва мы остановились на обочине, я схватил свои сумки и побежал. Очередь на регистрацию практически не двигалась, у индийских пассажиров, направлявшихся в США, чего только не было в багаже – ну, может, только кухонная раковина отсутствовала. Рейс задерживался. По залу пронеслась человеческая масса, в конце которой был Юджи, а за ним, неся его крошечный чемодан, следовал гигант. Возникло небольшое замешательство, когда выяснилось, что Юджи оставил свою куртку в зоне досмотра. Кто-то побежал за ней. Юджи выглядел ужасно хрупким, его лопатки просматривались через шелковый свитер. Занятый возвратом куртки, он меня не видел, и я встал у него за спиной, чтобы не дай бог кто-нибудь случайно в него не врезался. Через несколько секунд он обернулся и увидел меня.

– Что ты здесь делаешь? Ты опоздал на самолет? – спросил он безучастно.

– Нет, сэр. Рейс задерживается.

– Рейс отменен, – сказал он холодно и пошел прочь.

После всех этих недель, проведенных на диване в беседах, после пощечин и шуток, все было кончено – моя отставка не заняла и секунды. Я пошел за крошечной фигурой, спокойно пробиравшейся через напирающую толпу, за которой следовал огромный человек с его сумкой. Затем он завернул за угол и растворился в воздухе, как он всегда и грозился сделать.

Через несколько секунд Нью-Йоркерша прошла мимо меня в людской толчее. Я помахал ей и показал жестом, куда он исчез. Она также жестом показала мне, чтобы я позвонил, когда доберусь, после чего ее унесло толпой.

Я проснулся в дальней спальне квартиры моего друга в Бруклине. Неяркий серый свет пробивался сквозь жалюзи, когда сработал радиобудильник у противоположной стены и зазвонил мой сотовый. Звонила Йогиня из Гштаада. Они уже подыскивали жилье на лето. На дворе был март и казалось, до лета было еще очень долго. С наличными у меня была беда. Я вспоминал всех тех, кто говорил мне, что деньги откуда-нибудь придут. «Он о тебе позаботится». Все, о чем я мог думать, было: «Где они сейчас? Где он сейчас?»