Луис Броули - Пропащий. Последние приключения Юджи Кришнамурти

В относительном мире очень многое из того, что он говорил, было ложью. Но он жил в абсолютном мире, а в нем все было неизвестным, непознаваемым и безымянным.

– Говорю же вам, вам не может быть интересно то, о чем я рассказываю!

Нам и не было интересно. По крайней мере, это было логично. Тогда откуда же тогда возникал интерес? Как всегда, здесь мои логические рассуждения упирались в тупик. Они просто крутились в голове, не давая мне отдыха.

«По кругу бежал оборванный негодяй».

Он был слишком абсолютным. То, о чем он говорил, имело отношение к физической смерти. Его история жизни была доказательством его желания отбросить все.

«Можете ли вы выбросить полотенце и повернуться спиной ко всей структуре?» Ответ: «Нет». «Вы не готовы совершить самоубийство!»

Конечно, великий учитель Гурджиев почти убил себя, пытаясь добиться того же, что и Юджи, но, похоже, у него ничего не получилось. У каждого своя судьба.

«Если и существует нравственный человек, то он никогда не будет говорить о нравственности и никогда не будет делать ничего безнравственного».

«Эго есть не что иное, как конфликт между правильным и неправильным, плохим и хорошим. Это абстракция, никакого эго не существует».

Он был вправе так сказать. Другие – нет.

По мере приближения отъезда Юджи вопросы Мохана становились все более быстрыми и напористыми.

– Юджи, кто слушает?

Он был как та собака, что гоняется за своим хвостом, выкапывая в процессе ямку. Казалось, Мохан думал, что если он будет задавать вопросы достаточно быстро, то натолкнется на собственный ответ и вся конструкция развалится сама собой, но он никогда не доходил до этой точки.

– Как ты слышишь меня, когда я задаю вопрос?

– Ты разговариваешь сам с собой.

– Кто отвечает на вопрос, если Юджи там нет?

– Никто.

– Как я могу смотреть без мысли?

– Ты не можешь этого делать даже в течение секунды. Если это случится, ты умрешь.

Раздраженный, но не сдающийся, Мохан продолжал:

– Ты можешь прояснить это раз и навсегда и дать это мне?

– Нет.

Доктор Свами нашел объяснение побоев с духовной точки зрения. Мастера использовали битье для того, чтобы помочь своим ученикам духовно расти. Юджи тут же взял это на вооружение.

– Ты слышал, что говорится в той книге, где Джидду Кришнамурти бил Дэвида Бома с целью его духовного продвижения? – говорил он, ссылаясь на несуществующий параграф в несуществующей книге. – Я ускоряю твою духовную практику!

Бац!

У меня такое ощущение, что в индийской традиции каждый поступок обязательно вписывается в ту или иную категорию. Это и восхищает и бесит одновременно, снова подтверждая тот факт, что ничего нового не происходит, все уже давно известно и прописано. Ум только оттачивает свое мастерство по обнаружению уже знакомых вещей и залипает в них. Каждая вновь обнаруженная вещь становилась частью безумия, и вся комната превращалась в сумасшедший дом. Именно такое чувство возникало в присутствии Юджи. Кто был сумасшедшим, а кто – нет, зависело от выбранного угла зрения. Неэффективность мышления становилась явной в его пустоте, а проблески идей находили свое отражение в зеркале его жизни. Подобно наркоману, внутреннее знание требовало следующей дозы, и еще одной, и еще… Постоянно. Отпустить вопрос означало поставить под угрозу саму жизнь, и для того, чтобы избежать ломки пробуждения, мы продолжали снова и снова искать наркотик. Или он продолжал нас искать…

– Он бил Бома до тех пор, пока тот не сошел с ума!

Я еще не сошел с ума. В качестве средства, помогающего мне оставаться в здравом уме, я использовал письмо. Это было мое оружие. Оно продолжало подкидывать дрова в пылающий огонь моего смятения. Его побои не наносили мне вреда. Они вызывали острые ощущения. Каждый раз мое эго получало шок, и это изумляло меня. Это как с грубыми словами:

Шлепок! = Твою мать!

Удар! = Вот дерьмо!

До тех пор, пока он чувствовал, что вызывает во мне или других шок, он не останавливался.

Он снова и снова делал абсурдные заявления по поводу того, что у него растут новые зубы: «У меня не получается укусить вас словами, придется кусать вас моими тридцатью двумя зубами!»

Когда-то святой Кабир сказал, что потратил жизнь, продавая зеркала слепым людям. Так и Юджи теперь все время повторял: «Я полный и абсолютный неудачник!»

Он говорил, что понятия не имел о том, как оказался в том состоянии, поэтому что он мог посоветовать нам? Он не знал, как он сделал это. Он знал только, что «был вышвырнут»…