Луис Броули - Пропащий. Последние приключения Юджи Кришнамурти

– Вы уже выпили свой кофе, сэр? – спрашивал он, вежливый, как дворецкий.

Несмотря на то что я годами готовил себе овсянку, у меня никак не получалось нормально сварить ее для Юджи: она получалась то слишком густой, то слишком жидкой. Он ни разу не жаловался. В любом случае он ее ел, а вскоре его рвало.

Он был очень аккуратным, все вещи располагались ровненько, под прямым углом: ковры, простыни, салфетки. «Эзотерическая тренировка, сэр!» – вежливо говорил он мне, прося поправить край ковра. Вставая ночью в туалет, он всегда поправлял салфетки на прикроватном столике – точно как военный. Я знал, что в первые дни заправлял кровать отнюдь не идеально, но я делал, что мог, и шел дальше. Я пытался быть незаметным.

На пятницу, через две недели после того, как Юджи упал, у Йогини была запланирована поездка к отцу на пару недель. Ей не хотелось оставлять Юджи в такой момент, но делать было нечего. Он спрашивал меня: «Зачем она проводит свою жизнь здесь?» и добавлял: «Она богатая и симпатичная». При этом каждый раз, когда она собиралась уезжать, он интересовался причиной отъезда. Она приносила мне завтраки и бутерброды на обед. Я постоянно находился при нем из соображений, что ему может понадобиться моя помощь, чтобы сходить в туалет. Единственное, ради чего я ненадолго покидал его квартиру и уезжал домой, – чтобы принять душ. И каждый раз он мне говорил, что принимать душ нет никакой необходимости: «Ты убиваешь тысячи микроорганизмов всякий раз, когда моешься!»

Слава богу, Нью-Йоркерша предоставила свою машину в мое распоряжение, так что я мог быстро гонять туда-обратно. Уже просто выбраться и вдохнуть свежего воздуха было для меня удовольствием. Даже если это происходило на большой скорости. На всякий случай у меня всегда с собой был телефон. Обычно он звонил в тот момент, когда я стоял под душем: «Где ты?» Юджи срочно требовалось в туалет по-большому. К тому времени, когда я приезжал, он уже не хотел.

Однажды, в самый разгар лета, я насчитал в крохотной «пещере» Юджи 35 человек. В комнате была просто сауна. Когда он стал способен сам подтягиваться в кресле, я перешел в другую часть комнаты и вернулся к вынужденной писанине и рисованию, пока он правил балом.

– Только у воров есть собственность! – кричал он, когда народ работал над его завещанием. Затем он закричал девочкам через всю комнату:

– Эй, девчушки! Что вы делаете с деньгами?

– Мы делаем им пуджу, Юджи! – сострила Шилпа.

– Нет, не делайте эту грязную пуджу! – Юджи был против любых духовных ритуалов, даже если они имели отношение к деньгам.

Что касалось потребностей его тела, то о них приходилось заботиться нам, поскольку он о них не думал. Если в комнате находились люди, он никогда не говорил мне, что хочет в туалет. Пару раз после ухода посетителей оказывалось, что он уже какое-то время терпел. Его самоотверженность была абсолютной, при этом он никогда этого не признавал.

– Вы думаете, я добрый милый Иисус? Я не хороший парень!

Он часто повторял эти слова, но его действия говорили об обратном: он служил приходившим к нему людям с утра до вечера каждый день. Он только этим и занимался.

Как-то приехала очень красивая женщина экзотической внешности со своим другом. Они только что вернулись с культового джазового фестиваля в Монтре. Ее друг спросил Юджи, любит ли он джаз.

– Терпеть не могу слушать это дерьмо.

После того как они ушли, Юджи сказал:

– Я сразу могу определить, насколько богат человек.

Затем он посмотрел на меня:

– Вот по твоему лицу я вижу, что ты ублюдок без гроша в кармане.

Это было более чем правдой. «Нет денег – нет сладкой любви».

Он был в исключительно хорошем настроении.

Казалось, сама Вселенная сияла через него, когда он в своей шелковой пижаме сидел в кресле и смотрел на всех глазами, похожими на глаза танцующего Шивы в каком-нибудь индийском храме. Удивительно, как много раз он повторил фразу:

– Очень хороший день!

Во второй половине дня косые лучи солнца проникли в его «пещеру». Примерно час он сидел в луче солнечного света. Трудно было понять, что является источником света: он или солнце. Радостная энергия била из него ключом. Шелковая пижама медного цвета переливалась, жесты создавали ощущение движения золотой пыльцы – он был похож на ангела из другого измерения. Что-то в нем было такое древнее, что у меня по спине побежали мурашки. Безграничная жизнь вырывалась из него мощным, ничем не связанным священным потоком. Он был пылающей, танцующей на месте формой – то ли мужской, то ли женской, – в которой будто соединились воедино все боги из всех уголков коллективного духовного сознания. И снова вокруг него образовался водопад света и разлился повсюду божественный нектар. Можно было понаблюдать за движением этих частиц в воздухе, как они вздымались вокруг него, появляясь из бесконечного пространства и исчезая в бесконечном пространстве, словно грозовое облако, взрывающееся на разворачивающемся пейзаже вечности.