Неьмад Мирадж - Целую ваши ручки, Жанна…Т!

Но это неизвестно, во что выльется и что может обнажить. Посему нечего скрывать и умалчивать тот факт, что общественные массы в подавляющем большинстве своем проявили себя за это время как обычные манкурты, ибо всячески стараются отстраниться, отдалиться, отвернуться от значимого события своей истории. К тому же, по утверждениям многих людей, во многих областных центрах и крупных городах республики сознательные граждане также вышли с протестным молчанием на импровизированные митинги, переросшие в факт неподчинения, неповиновение произволу властей, пусть и безропотное, но показательное сопротивление карательным бригадам спецназа.

После всего были слезы отчаяния и мольбы о помиловании. Гаже всего выглядело похмелье. Последствия в виде невнятных отголосков с клеветой обвинений до полного умолчания спорной сути и щекотливости предмета устрашают свободный дух личности пластилиновой зависимостью национальной незрелости общества. Тем, как попали под ручное управление массового психоза, с цензурой в массовом сознании. В особенности были противны уму и сердцу позорные публичные раскаяния с обидными высказываниями представителей так называемой интеллигенции. Статьи некоторых лизоблюдов из элиты, отобранные с целевой задачей из числа коренного населения, определенно избирательно публиковались в СМИ, в том числе за подписью заслуженных деятелей и известных лиц по поводу случившегося. Многие из них, как в сталинские времена репрессий, поспешили на партийных собраниях отказаться от своих несознательных родственников.

Имелась другая сторона тех, кто преуспел и отличился в это смутное время переоценки ценностей. Они теперь всячески всеми доступными средствами тщательно скрывают свои былые подвиги на той неблагодарной жатве, утаивают взаимосвязь с тем упругим трамплином, несомненно, давшим мощный затяжной толчок для их карьерного роста. Скрыть все равно им не удастся то, что в этом деле кровно замешано большинство должностных лиц всех структур во всей иерархии государственных органов, исполнявших свои служебные обязанности на тот момент, тем более многие из них с большими полномочиями еще пребывают во власти. Это все те, кто были отмечены за свою сознательность и служебное рвение как республиканскими, так и союзными правительственными наградами: орденами, медалями, грамотами, премиями, воинскими чинами и иными видами поощрений. Иначе говоря, кто без тени смущения продал идеалы гражданского общества и национального самосознания. Они пошли на поводу обывательского мышления, решив выбраться из исторического кульбита на своих шкурных интересах, применив мастерски искусство живучести простейших, то есть как паразиты, приспособившись к условиям окружающей среды по ситуации. Я сам стал невольно свидетелем того, как всюду, где возможно, лицемеры использовали бессовестно своеобразную двойственную риторику, особенно в общении с простыми людьми. Один из них в Джамбуле, некто по фамилии Исаков, бывший прокурорский начальник, узнав о том, что меня обвиняли в участии в событиях Желтоксана, гневно свербя меня глазами сквозь лупатые очки, утратив самоконтроль от злости, кричал бессвязно спустя годы на суде по моему гражданскому иску к государственным органам: «Да я таких бунтарей, как он, сгноил в тюрьмах немало». И что самое странное, его никто не посмел отдернуть и усмирить.

Меня возмущает здесь то, что он и подобные ему ретивые слуги не народа, а вышестоящего начальства, комфортно устроены в жизни в любое время, обласканы государственной казной не по заслугам и моральным критериям, кроме того, в очереди за привилегиями и распределением общественных благ они всегда находятся в числе первых в очереди. Если копнуть глубже эту почву под их ногами, то грязи будет столько, что буквально все, кто занимал в то время важные посты и находился в чине, окажутся заляпаны с ног до головы без возможности очиститься от обвинений с осуждениями в совершении подлости.

У меня имеется довольно много поводов и причин для установления такого мнения, где главным считаю факт своего нахождения все три дня на Новой площади, повлиявшие на всю последующую жизнь и не только. Несколько лет было прожито как во сне в сплошном тумане разочарований из-за глупого позерства коллективного несовершенства духа, дурных наклонностей, хищнических происков натур, быстро объединившихся в великую стаю по истреблению любого оппозиционного инакомыслия. Теперь орды бесчинствующей братии, поддерживающие трон, смело выкрикивают в сторону возвышения трибуны со своих мест всякие нелепые в их устах эпитеты и иные непристойные восхищенные тирады, при этом как бы незаметно отмечают и свою патриотическую причастность к этому событию.