Эдиге Валиханов - Кенесары

Как отмечали позднее, в 1841 году, Кенесары и Кучак Касымовы в своем письме председателю Оренбургской пограничной комиссии Генсу, — в 1837 году из Кокчетавского приказа под началом Ивана Карбышева и в сопровождении Язы Янова (соперника Кенесары Касымова по утверждению своей власти над казахами некоторых родов) вышла команда в числе 400 человек, которая разграбила родовые объединения аликинцев, алтабаевцев, калкаманов-цев, туртукуловцев и убила 300 человек! Значит, выступление в сентябре было только ответным ударом и направлено было лишь на тыловое обеспечение своих людей и приверженцев.

В этих условиях в конце 1837 года, точнее в сентябре, некоторые из разоренных перед этим волостей перекочевали в долины Каракенгира, Улутау и Каркаралы, то есть в глубочайшие районы степи, еще не попавшие под полную власть Западно-Сибирской администрации. При этом, как свидетельствует документ, для подрывной работы среди восставших были посланы султан Бегали Конур-кульджин и три бия, которые должны были отговорить восставших от перекочевок. При откочевке некоторые родовые подразделения ушли еще дальше, в глубинные районы. К перекочевавшим присоединились казахи Байдалинской волости, и все они перекочевали к озеру Коскуль, в окрестностях Торгаев, и перешли на правую сторону Ишима в урочища Улутау, Дечек-Донезды, Кара и Сары-Кенгир. В целом, у народа вызвало недовольство и то, что в степи производились рекогносцировки (съемки) местности. Посланный к откочевавшим родам султан Бегали Кудаймендин со своими приверженцами не добился успеха: во-первых, несмотря ни на какие увещевания, откочевавшие не стали возвращаться; во-вторых, именно с них в тот год не был собран налог (ясак). Кроме того, к откочевавшим прибыли Есенкелди Касымов и с ним еще четыре человека. Вместе с Бегали был титулярный советник Менько-вич, который и написал свое донесение и был вынужден признать, что необходимо длительное время, чтобы уговорить склонных к «законопротив-ным» действиям смириться.

Имеются различные сведения о ведении военных действий с обеих сторон. Российская администрация даже не предполагала, что в степи могут оказать серьезное сопротивление хорошо подготовленным и вооруженным отрядам. В движении к этому времени назревали события, которые были на руку Кенесары и его сподвижникам. Так, среди перекочевавших оказался султан Кучук Айчуваков, которого объединяло с Кенесары одно лишь происхождение. Сподвижники Кенесары, Кочек и Бопы Касымовы, близкие руководителю движения, нападали на пикеты и угоняли лошадей. Только под руководством Бопы Касымова находилась тысяча человек, и они рассчитывали напасть на вновь построенное Актауское укрепление и разорить его.

С одной стороны, когда такие приготовления становятся известны администрации и всем остальным, то восставших можно упрекнуть в неумении вести тактические военные операции, но с другой стороны — это объявление султанами того, что степь полностью принадлежит им и что они в ней полноправные хозяева и им незачем прятаться где-нибудь в потаенных местах.

В своем донесении Западно-Сибирской администрации Бегали Конуркульджин писал и о том, что необходимо предпринять самые строгие и суровые военные действия, чтобы в корне ликвидировать движение, «без чего нельзя ожидать никакого успеха в устройстве, вводимом Российским правительством в киргизской степи. Ибо киргизы тех волостей, с недавнего времени привыкнув к независимости, считают подчинение себе тяжким игом, признавая за стеснение для них искоренение барантов и грабежей, к чему они весьма склонны, посему вольнодумство их не иначе может быть прекращено, как только вооруженной рукой».

Бегали Конуркульджин очень ошибался, то ли по незнанию, то ли заведомо давая угодническое объяснение. Во-первых, невозможно было мирным путем в степи навести административный порядок, во-вторых, барымта и грабежи, о которых шла речь, в большинстве своем были следствием колониальной политики. Хотя казахское общество представлялось достаточно неизменным, но и там происходили серьезные социальные изменения. Известно, что барымта предпринимается с целью наложения собственноручного штрафа, если не выполнены условия правовых обязательств отвечающей стороной за какие-либо действия. Таковы традиционные законы казахского общества. К XIX веку барымта превратилась в средство нападения с целью обогащения или нанесения оскорбления, а также без повода.