Константин Провалов - В огне передовых линий

На участке Кипиани все случилось точно так, как мы и рассчитывали. Итальянцы в конном строю лавой ринулись на 2-й батальон капитана Андро Джугели. Наиболее сильный натиск противника пришелся на участке по обе стороны шоссейной дороги. Наши станковые пулеметы, расположенные по переднему краю, постучали немного, сгрудили конницу и замолчали. Вражеские конники, как мы и ждали, устремились по лощине в прорыв и углубились в нашу оборону. И вот тогда Кипиани ударил из хорошо замаскированных пушек, минометов, станковых пулеметов и винтовок…

Жестокая картина. Над полем боя недвижно висит густая пороховая гарь. Беспрерывно ухают взрывы снарядов, мин, авиационных бомб. Четкой скороговоркой стучат пулеметы. Хлестко перекликаются винтовки. Среди этого ада, освещенного тусклым октябрьским солнцем, носятся и истошно ржут лошади, потерявшие всадников.

У итальянцев было почти четырехкратное превосходство в живой силе, и, хотя после первой атаки противник оставил в лощине более 400 трупов, штурм наших позиций дивизия «Челере» не прекратила. Одна атака за другой.

Отчаявшись прорвать нашу оборону в конном строю, итальянцы спешились и яростно бросились в атаку по-пехотному. К вечеру появились свежие силы — итальянская мотопехота на бронетранспортерах. Особенно сильным был натиск противника на район обороны 3-го стрелкового батальона. Здесь небольшой поселок Веселый Гай несколько раз переходил из рук в руки.

Под Веселым Гаем открыла боевой счет пушка № 4772, расчетом которой командовал шахтер Рутченковской шахты 17–17 бис Георгий Малидовский. Старший сержант подпускал густые цепи итальянцев на 300 метров и расстреливал их осколочными гранатами. Когда появились бронетранспортеры, пулеметным огнем поддерживавшие свою пехоту, Малидовский перенес огонь на них и несколькими выстрелами поджег две бронированные машины.

Как и накануне, атаки противника прекратились с закатом солнца. Командиры полков по телефону доложили об итогах боя. Первым позвонил Шалва Иванович Кипиани. Голос его звенел от не остывшего еще напряжения, в докладе слышались и радость, и гордость за своих подчиненных, так четко реализовавших наш замысел.

— Товарищ полковник! — весело кричал Кипиани, обычно сдержанный. — Уничтожено более пятисот солдат и офицеров противника! Захвачено много лошадей! Много пленных. Трофеи подсчитываются! Тонное количество разрешите доложить через полчаса!

Когда немного угомонилась наша радость, рожденная победой в ожесточенной схватке с врагом (полк Ковалева тоже уничтожил более 300 гитлеровцев), появилась потребность еще раз, уже в спокойной обстановке, поразмышлять о прожитом дне. Больше всего меня занимало, почему не было танков. Не думал тогда, не думаю и сейчас, что их не нашлось у немецкого командования. Вероятнее всего, противник просто недооценил нас. Судя по тому, как очертя голову атаковали нас и немцы, и итальянцы, можно предположить, что нашу оборону они хотели проткнуть лихим ударом кавалерии. По-моему командиру итальянского корпуса уже виделось, как он выпускает на оперативный простор свои конные лавы и с ходу овладевает городом Сталино.

Авантюризм, на котором были заквашены все планы блицкрига фашистской Германии и ее сателлитов, уже сам по себе отрицал объективность в оценках наших сил — и материальных, и духовных. Легкие успехи в кампаниях против армий стран Западной и Центральной Европы еще больше раздули нацистское высокомерное самомнение, которое, кстати, даже теперь не выветрилось из некоторых голов.

Когда двое суток не можешь сдвинуть ни на шаг обороняющихся, наверное, надо задуматься. А задумаешься, отречься от высокомерия и запросить помощи… Белобрысый ефрейтор, захваченный нами в плен еще в ночь на 14 октября, сказал правду: танков с 4-й горнострелковой дивизией в самом деле не было. Но не было пока. А теперь они непременно вызваны, и наутро жди их атаку. Противник уже имеет весьма точное представление о системе обороны дивизии, поэтому можно ожидать, что он изменит направление главного удара. Предположительнее всего, гитлеровцы выберут для этого стык 694-го и 691-го стрелковых полков.

Решение созрело: выдвинуть на этот стык из второго эшелона обороны в первый 696-й стрелковый полк. Как ни хотелось сохранить эшелонированный боевой порядок, но укреплять рубеж на угрожаемом направлении за счет растягивания обороны у Кипиани и Ковалева было уже нельзя. Наоборот, обстановка диктовала уплотнение боевых порядков.