Константин Провалов - В огне передовых линий

Сойдясь с гитлеровцами в рукопашной схватке, второй батальон опрокинул их и обратил в бегство. Одновременно противник отошел и на других участках. Но ненадолго. Часа через два вновь над нашей обороной, в основном на участке Елизаветовка, Константиновка, повисли немецкие бомбардировщики, враг произвел сильный огневой налет из артиллерии и минометов, и гитлеровская пехота при поддержке танков снова ринулась в атаку. Две пушки старшего лейтенанта Левицкого в упор расстреливают вражеские танки. Вот уже два пылают дымными факелами. Но немцы вклиниваются в нашу оборону. И так уже напряженная до предела, она растягивается еще больше. Натиск в центре. Мартынов отдал Елизаветовку, но тут же оправился и ударил по селу. Противник выбит!

На других участках обороны дивизии тоже нелегко. Особенно на правом фланге, у Кипиани. Ценой больших потерь немецко-итальянские части заняли Ильинку, Успеновку. Именно в этот момент я пожалел о своей ошибке: дивизионную артгруппу расформировывать было нельзя. Несколько стабильнее положение полка Ковалева. И я рискнул: снял с левого фланга одну батарею артполка и перебросил ее на участок Кипиани. Артиллеристы управились быстро. Под командованием своего комбата лейтенанта Ф. Н. Гусева они заняли огневую позицию и открыли огонь по Успеновке. Батальоны 694-го полка поднялись в атаку. В 16.30 гитлеровцы были выбиты из села. К заходу солнца фронт дивизии проходил по тем же окопам, которые оборудовались здесь трое суток назад. Только стал он еще реже. Мы потеряли более пятисот своих боевых товарищей. Но противник дорого заплатил за их гибель: перед фронтом обороны дивизии осталось около 1200 убитых немцев и итальянцев. Полки дивизии сожгли около двух десятков танков, уничтожили несколько артиллерийских и минометных батарей, много другой техники.

С утра 17 октября общая картина боя повторилась: он сразу же принял ожесточенный характер. Из рук в руки переходят Дачное, Успеновка на участке Кипиани, Анновка, Екатериновка — у Мартынова, Еленовка — у Ковалева. А я ничем не могу помочь полкам: единственный свой резерв, моторазведроту, держу на самый-самый крайний случай.

Все время приходится маневрировать противотанковым дивизионом: бросаю его с фланга на фланг, оттуда — в центр обороны. А атаки гитлеровцев следуют одна за другой, и противотанкисты еле успевают оборачиваться.

Как назло, нет связи с правым соседом — 296-й стрелковой дивизией Юго-Западного фронта. С генералом Н. Я. Кириченко, командиром 38-й кавдивизии, которая дерется слева, связь и взаимодействие прекрасные. Я говорил с комдивом по телефону. Там тоже шел ожесточенный бой. И красноармейцы-конники стойко, проявляя героизм, держат свой рубеж, не отходят ни на шаг. Так что стоим локоть к локтю. А вот с 296-й — хуже некуда… Послал туда связных. Возвращаются, докладывают: справа от 694-го стрелкового полка на 15 километров пусто — ни противника, ни наших…

15 километров!.. Того и жди, что противник бросит в эту брешь подвижные части и пойдет гулять по нашим тылам. Через командира связи в строго секретном порядке сообщаю о разрыве капитану Кипиани, и он подтягивает свою резервную роту к самому флангу. Задача роты: в случае необходимости контратаковать в северном направлении. К счастью, командующий 17-й армией вермахта так и не воспользовался разрывом между двумя нашими соединениями. Почему? Сказать трудно. Вероятнее всего, потому, что так уж привык воевать: уперся в нашу оборону и дубасит стальными кулаками.

В тот день, 17 октября, в дивизию пришел приказ, подписанный командующим войсками Южного фронта генерал-полковником Я. Т. Черевиченко. В приказе говорилось:

«Молодая, недавно сформированная из горняков Донбасса 383-я стрелковая дивизия в бою 16.Х.41 г. при отражении наступления противника проявила образцы стойкости и мужества.

Отмечая умелое руководство боем и смелые действия 383-й стрелковой дивизии, приказываю:

Объявить благодарность от Военного совета фронта всему личному составу, участвовавшему в этом бою, а особо отличившихся бойцов, командиров и политработников и командира 383-й стрелковой дивизии представить к правительственной награде».

Нет, видимо, необходимости объяснять, почему мы постарались немедленно довести содержание приказа до каждого командира и красноармейца. Высокая оценка боевых действий шахтерского соединения воодушевила нас на еще более решительную стойкость в защите священных рубежей родной земли. В неимоверно сложной обстановке, когда атаки противника следовали одна за другой, в ротах ухитрились провести митинги и открытые партийные собрания. На партсобраниях многие отличившиеся в бою бойцы и командиры, а также политработники из числа комсомольцев подавали заявления с просьбой принять их в партию. Я знаю, в частности, что пожилой шахтер-красноармеец Я. Я. Голоколосов, который накануне проявил в бою отвагу и мужество, был принят кандидатом в члены ВКП(б) именно 17 октября так же, как младший политрук Π. Ф. Букин, уничтоживший 15 октября танк, — в члены ВКП(б).