Килиан Жорнет - Нет ничего невозможного

— В эту субботу забег в Гейрангере, я хочу поехать. Ты как? — Эмели.

— Да, хорошая идея, чтобы вернуться к соревновательному темпу, — я.

Мы бегали пару часов, в тумане, среди влажной травы и снега, который все еще лежал на вершинах. Вернувшись домой, я решил разобрать багаж. Открыв рюкзак, я начал вытаскивать из него вещи, разделяя их на две кучи: грязная одежда и снаряжение, которое нужно положить на место. Потом я засунул грязную одежду в стиральную машину, не разобрав рюкзак полностью, — там остались еще какие-то вещи. Мне нравится оставлять небольшой собранный резерв, чтобы всегда быть в состоянии готовности к новым экспедициям.

В дверь стучалось лето, снег на вершинах стремительно исчезал, напоминали о себе первые цветы. Через несколько недель пейзаж сильно изменится, и никто не вспомнит, как эти цветочные поля с яркой, разнообразной палитрой были покрыты слоем белизны, сдерживающей их жизнь.

Воспоминания об Эвересте в моей голове тоже быстро таяли, как снег, который исчезает с поверхности и, переходя в свое новое состояние, пропитывает землю, помогая опять зародить в ней жизнь. Пережитое забывается, но обогащается и расцветает опыт, а в сознание опять проникают эмоции, возбуждение. Я уже начал планировать забег на следующие выходные, думать о новых экспедициях, об идеях, которые можно реализовать, если сильно постараться…

Даже те из друзей, что меня хорошо знают, всегда удивляются, оказавшись у нас дома: на полках, заставленных книгами и географическими картами, они не видят выставленных трофеев. А меня пугает мысль о том, чтобы стать пленником собственного прошлого. Наверное, поэтому я не храню награды, полученные на соревнованиях. Одни я отдаю своему дедушке, другие дарю какому-нибудь ребенку, который с сияющими глазами следил за забегом. Иногда — владельцу отеля, где остановился, или кому-то из своих спонсоров. Те трофеи, что все же добираются до дома, в итоге оказываются в контейнерах для переработки мусора; некоторые я вообще использовал как скребок, чтобы снять с лыж воск, или как доску, чтобы нарезать овощи. Может быть, мной движет боязнь застрять в прошлом? Или тщеславие? Или наоборот, тщеславным меня делает страх перед дискомфортом, который я испытаю, приняв, что мои заслуги ценны?

— Наступит день, когда ты пожалеешь, что не насладился своими достижениями, — в шутку ворчит на меня Эмели.

У меня нет сомнений, что я очень хорошо, невероятно хорошо провел время, как планируя, так и реализуя проект. Однако даже это триумфальное восхождение показало, что по большому счету осуществить его не так уж трудно, а теперь я буду думать, как мне пойти еще дальше.

Ночь была короткой, и рано утром я вновь вышел побегать в горах. Прямо рядом с домом я выбрал узкую и неровную тропинку, засыпанную упавшими зимой ветками и влажными камнями, по которой выбрался из фьорда и поднялся в гору. На высоте мне уже не мешали высокая трава и насекомые — там только камни и редкие, самые отчаянные растения. В небе висел мелкий дождик, а гребень, по которому я хотел подняться, играл в прятки с туманом.

Маршрут был легким. Согласно написанному в путеводителе, который был у меня дома, по сложности он соответствовал норвежскому уровню IV — это ландшафт, на котором я двигаюсь проворно и с легкостью. Это был один из немногих простых гребней, близких к дому, по которому я еще не бегал. Поскольку перед предстоящими соревнованиями надо было немного отдохнуть, я решил воспользоваться этим днем для знакомства с ним. Ноги скользили по влажному камню, но поскольку я мог хорошо цепляться руками, то продолжил путь. Гребень сужался до очень узкой линии, похожей на лезвие ножа, а каменистая поверхность была сыпучей и казалась не особо дружелюбной. Я продолжил карабкаться по этой узкой полоске. Меня шатали порывы ветра с дождем, и через какое-то время я спросил себя: а что я тут вообще делаю? Я только что вернулся с Эвереста, и холм чуть выше тысячи метров напоминал мне, что любые горы, большие или маленькие, сами решают, соглашаться ли на танец, на который мы их приглашаем.

В ту субботу я снова прицепил на футболку стартовый номер и принял участие в своем первом полумарафоне по асфальту. Маршрут шел по шоссе, с нарастанием высоты.

В машине, пока мы возвращались домой, Эмели достала блокнот и начала записывать забеги, в которых мы хотели поучаствовать летом. Поняв, что остаются кое-какие свободные выходные, мы размышляли о вершинах, которые хотели бы покорить, и об экспедициях, в которых хотелось бы принять участие. Когда мы улеглись в постель, в блокноте уже не было ни единого белого листа ни в начале, ни в конце, и даже поля были заполнены пометками, почерк в которых становился все меньше, с названиями вершин, маршрутов, забегов, идей и еще идей, которые мы, возможно, никогда не реализуем.