Тиффани Дженкинс - Чистый кайф. Я отчаянно пыталась сбежать из этого мира, но выбрала жизнь

Двадцать минут спустя я была на месте. Запомнила ее дом с того вечера, когда высадила у него Монику, шантажом заставив отдать мне пять таблеток. Меня даже совесть не мучила; она сама травила близнецов в своем животе и плевать на это хотела. Она знала, что не права, и, возможно, именно поэтому без стеснения обратилась за наркотой ко мне.

Входная дверь распахнулась, и я увидела Монику. Она улыбалась и держала на руках одного из своих детишек. Я глазам не поверила, увидев, насколько она похудела. Явно продолжает сидеть на наркоте.

– Привет, Моника, – сказала я, подходя к крыльцу. – Кто этот маленький паренек?

– Это Лиам, его сестра спит, так что давай потише.

Она на цыпочках вернулась в дом, я пошла за ней. Если честно, я была почти уверена, что служба защиты детей отберет их у Моники в ту же минуту, как они появятся на свет, учитывая, что она до их рождения таскала при себе по пять сотен «колес». Лиам же выглядел… на удивление здоровым для малыша с врожденной зависимостью от наркотиков.

– А где твоя грымза? – спросила я, оглядываясь, когда она закрывала за мной дверь.

– Моя грымза? О чем это ты? – озадаченно спросила Моника.

– Ну да, твоя грымза, бабуля или кто там еще. В общем, та леди, которая вроде как должна была меня поколотить. В тот вечер, когда высадила тебя здесь, ты сказала, что она будет недовольна.

Моника вдруг принялась качать и баюкать Лиама, что было странно, поскольку малыш и не думал плакать.

– Начинает беспокоиться, пойду-ка я уложу его, – сказала она, разворачиваясь и уходя дальше по коридору. Возможно, она обладала какими-то материнскими суперспособностями и интуитивно чуяла, когда ее ребенок ощущал неудобство, потому что мне лично казалось, что с ним все в порядке. Странно…

Как только хозяйка дома скрылась из виду, я начала осматриваться в гостиной. На полу валялись грязные подгузники и сигаретные бычки, и мне внезапно стало жалко этих малышей. Мало того что мать у них – наркоманка, так еще и жить приходится в такой грязище…

– Ну, привет, сука! – мужской голос прервал мой мыслительный процесс, и я резко повернулась лицом к его источнику.

Моники в обозримом пространстве не было, как и детей. Зато был здоровенный афроамериканец ростом под два метра, в майке-алкоголичке и джинсах.

– А… Здрасте, – сказала я, не понимая, кто это, черт возьми, такой и почему он называет меня сукой. Мужчина подошел ближе, и тогда я увидела пистолет, заткнутый за ремень его джинсов.

– Сядь! – скомандовал он, указывая на диван.

Не желая спорить с вооруженным громилой, я неохотно подошла к дивану и медленно опустилась на него. Нервно поискала взглядом Монику, думая, что это какая-то ошибка, но она по-прежнему не показывалась.

– Значит, это ты та шлендра, что обворовала меня? Да? – угрожающе прорычал он, подходя еще ближе.

Шлендра – это же проститутка, которая трахается за «дурь»? Какого черта…

– Погодите-ка, что вы сказали? Послушайте, это явно какая-то ошибка. Я вас даже не знаю. И я совершенно точно не проститутка, – стоило мне понять, что он меня с кем-то спутал, и тут же стало легче дышать. – А где Моника? – спросила я, вглядываясь в коридор позади него.

– О Монике не переживай, сука . Она тебе не подруга.

Он протащил по комнате один из табуретов и грохнул об пол передо мной. Плюхнулся на него, вытащив пистолет из-за пояса и положив на колени. Сердце выпрыгивало из груди, было трудно дышать. Я была совершенно уверена, что сейчас умру.

– Послушайте… сэр. Мне кажется, здесь какое-то недопонимание. Моника позвонила мне и попросила привезти ей…

– Заткнись, мать твою! Вот что щас будет. Ты приехала с пятьюдесятью «колесами», так? Догадалась, что дальше? Теперь они мои! Давай сюда, – велел он, наклоняясь вперед и выставляя перед собой ладонь. Я внезапно поняла, что происходит. Меня грабят!

Я открыла было рот, но внутренний голос подсказал, что, попытавшись возражать, я сделаю только хуже.

– Давай их сюда, бля! СЕЙЧАС ЖЕ! – заорал он. Казалось, его глаза вот-вот выскочат из орбит; он был страшен до усрачки. Я подскочила от его вопля и принялась лихорадочно шарить в лифчике, доставая пакетики с таблетками. Пабло Эскобар на моем месте наверняка уже пристрелил бы этого мужика… Я протянула ему пакетики, и он выхватил их из моей руки.

– Видишь, ты думала, что такая вся большая и крутая, раз работаешь менеджером в гребаном ресторане?! Ты думала, что у тебя вся власть? Ни хрена ты не смыслишь в гребаной власти! Как ты вообще посмела воровать у беременной женщины?!