Петр Пономар - Охотничьи рассказы

Вот я и хотел поделиться опытом. Секач, как медведь и тигр, разворачивается в сторону стрелявшего и летит на охотника. Чётко определяет, откуда прилетела пуля, и со ста метров ошибается всего-то на 5—7 метров, хоть и стоял мордой в другую сторону. Тут уж кому больше повезёт. Нужно быть и хорошим стрелком, и иметь крепкие нервы, чтобы не шелохнуться и не выдать себя. И чтобы был в запасе хотя бы ещё выстрел. Так что лучше всего иметь хорошо пристрелянную пулю и двустволку 12-го калибра. А главное, точно и быстро стрелять. И приобретя ружьё, сразу нужно с него научиться этому. Более-менее точные пули появились в продаже относительно недавно. Когда стали обязывать военные заводы выпускать товары народного потребления (конверсия). Так что мне пришлось долго изобретать и изготавливать самому пулелейки, пули, картечь, дробь и заряды разного назначения. И проводить часть охот с одностволочкой 28-го калибра. После 80 г. уже имел 12-го калибра двустволку. Появились пули Полева, Рубейкина, «Кировчанка» и другие неплохие пули, бьющие до ста метров.

Я опишу случаи на охоте невыдуманные, не меняя фамилий, в которых так или иначе был свидетелем или участником, факты, может, кому-то будет интересно и поучительно.

Секач и Кезля

Снежок уже давненько покрыл землю. А для настоящих охотников это чувства и эмоции, которые заложены где-то глубоко в подкорке сознания, атавизм или бог его знает что. Но у некоторых мужиков-охотников это проснулось и требует выхода на поверхность. Страсть подраться, убить, сразиться, испытать себя и другие эмоции. У женщин – родить, а у мужиков – убить. У кого-то это проснулось, а кому-то их и не понять. Но мир так устроен не нами. Но не судите других и сами судимы не будете, сказано в Библии. Не люблю судей-фанатов, которые судят других на свой «аршин», и фанатов-«зелёных», которые “очеловечивают” почти всех животных, забывая, что человек уже тысячи лет их использует по назначению.

Трое хорошо мне известных мужиков снежка ждали с осени. Среди них был и мой отец. Опытный охотник и стрелок. Ездил на соревнования по летающим тарелочкам с 47-го и по 50-й год. И завоёвывал призовые места. Двое других были фронтовики и полны страсти к охоте, но стрелки похуже. Пули тогда делали сами или их дети. С отлитого столбика свинца в гильзу патрона, рубили на куски и молотком обстукивали до шарика. После обкатывали на двух чугунных сковородках и подстругивали ножом так, чтобы круглая пуля медленно, но прокатывалась по сужению на вылете ствола – не застревала. Тогда она и летела довольно точно и до ста метров. Особенно с цилиндра с напором или трофейных иномарок. Этим занимался и я. Для изготовления картечи свинец заливал в трубки из очерета. Палочки резал на мелкие столбики, их немного округлял молоточком. После также обкатывал на сковородках, сортировал по величине. Не все охотники готовились так тщательно к охоте, как отец. А если делать беспечно, то после допускали промахи, и подранки – это был их удел.

Нашли они след крупного секача-одиночки, который уже бросил стадо и бегал, изучал, где пасутся матки, когда загуляют и будут ли у него соперники. Его уже начал беспокоить инстинкт размножения. И потому он не лёг спать с ночи, а пробегал до утра, спать завалился под утро. Мужики обошли квартал леса, определили это по следам и примерное место лёжки, продумав ситуацию и место, решили брать загоном. Двум обойти опять квартал леса и стать на расстоянии видимости, примерно 150 метров друг от друга, и ждать гонимого зверя. Левченко был слеповат, медлителен, да и стрелок не ахти, хотя везуч. Зверь часто шёл на него, но результат был плохой. И решили – гнать ему по следу. А отец и Кезля пошли, как говаривали, на стоюны, в предполагаемый выход, на гон зверя. Секач проспал, подпустил медлительного Левченка, тихо и без криков шедшего по следу, и потому быстро рванул убегать от неожиданности. Но расчёты, опыт и знание местности не подвели охотников. Как говорят, на ловца и зверь бежит. Кабан мчался в 30 метрах от Кезли. И он успел сделать два выстрела с тулочки 16-го калибра. Но пули не попали по месту прицела, а всё же хорошо ранили секача. Да и не так оно просто – завалить двухсот килограммового кабана кругляшом и дымным порохом. Крепок на рану – крепок зверь. И пока в нём ещё был испуг, выстрелы не больно укусили, и были неожиданные, он и не свернул, а продолжил бежать по намеченному пути. Но ранение оказалось серьёзным, одна из пуль прошла по животу, а другая задела печень. Силы начали покидать животное, он перешёл на ровный бег с остановками и прислушиванием. После очередной остановки и вовсе шагом пошёл. Мужики собрались, осмотрели место, стрельбу, кровь, попадания и протропили по следу приличное расстояние. И решено было не гнать, дать успокоиться зверю. Выждать с часок, обойти квартал (разграничение леса на квадраты четырех метровыми просеками), в котором заляжет зверь. Охотники сразу делятся на две группы и обходят навстречу друг другу по просекам до следа, выхода зверя или встречи, если зверь залёг и не вышел с квартала. Обошли один квартал Кезля и Левченко с одной стороны и Илья – с другой. Встретились на следе. Кабан потянул кровавый след в другой квартал. Медленно с частыми остановками и даже уже пытался залечь недалеко от квартальной просеки. Всё, решили мужики, в этом квартале ляжет – точно ляжет, добывать будем тем же методом. И если сорвётся с лёжки, то и понятно, где будет идти.