Ник Мейсон - Наизнанку. Личная история Pink Floyd

Сольный проект Рика 1984 года – альбом «Identity» группы Zee , его дуэта с Дейвом Харрисом, бывшим вокалистом группы Fashion.

Жалко, что еще до начала моей работы над «The Final Cut» Роджер агрессивно объявил, что я, поскольку «только барабаню», не могу рассчитывать на дополнительное вознаграждение или указание авторства. Это уже граничило с манией величия, тем более что никакой угрозы планам Роджера я не представлял. Я решил сосредоточиться на плюсах: по крайней мере, теперь у меня был повод сбежать из гнетущей атмосферы в студии.

Мне было невесело, но и Дэвиду приходилось тяжко. Роджер старательно игнорировал любые его предложения – затем, видимо, и хотел, чтобы Майкл за пультом увеличил собственный музыкальный вклад. Со своим мелодическим талантом, а также опытом композиции и аранжировки Майкл, пожалуй, заменил не только Рика или Боба, но и Дэвида. Может, конечно, это и паранойя, однако складывалось впечатление, что Дэвида вытесняют. К концу работы над «The Final Cut» Роджер заправлял фактически всем. Мы, пожалуй, всегда исходили из того, что в производстве последнее слово остается за авторами. А поскольку Дэвид ничего не написал, его роль неизбежно стиралась.

Я, впрочем, не помню, чтобы мы обсуждали, не надо ли выпустить «The Final Cut» как сольный альбом Роджера. Думать об этом в любом случае было, скорее всего, уже поздно. Звукозаписывающая компания ожидала альбома Pink Floyd и вряд ли обрадовалась бы сольнику Роджера Уотерса. Так или иначе, я бы возражал, потому что, на мой взгляд, такой поворот событий сигнализировал бы о конце группы, а я, увы, склонен жить, исходя из того, что «если ничего не делать, может, проблема как-нибудь сама собой рассосется». В голове не укладывалось, что в обозримом будущем мы с нуля начнем работу над другим альбомом. Надо было, конечно, решить все эти вопросы сразу, но мы невесть как умудрились от них уклониться.

Мы обладали замечательной способностью бесить и расстраивать друг друга, сохраняя бесстрастность, но так и не овладели навыком разговаривать друг с другом о важном. После «The Dark Side of the Moon» у всех нас появилась привычка критиковать грубо – и еще хуже воспринимать критику. Роджера порой обвиняют в том, что он любит конфронтации, но я не думаю, что дело обстоит так. Я думаю, Роджер порой не сознает, до чего пугает людей; едва решив, что конфронтация необходима, он угрюмо устремляется к победе, используя в бою весь свой арсенал – а весь его арсенал бывает очень страшен. Есть и плюсы: я думаю, это качество служит Роджеру колоссальным подспорьем в гольфе, теннисе и покере… Дэвид, напротив, изначально может быть не таким упертым, но едва он выбрал курс, его уже не сбить с пути. Когда этот неподвижный монолит повстречался с непреодолимой силой Роджера, сложностей было не избежать.

Когда работа завершилась, мы грандиозно поспорили о списке участников; в конечном итоге имя Дэвида из списка исчезло, хотя была достигнута договоренность о том, что ему заплатят. Майкл Кеймен остался сопродюсером – заодно с Джеймсом Гатри.

Почему мы пошли на поводу у Роджера, совершившего натуральный захват власти? Мы как неизбежность принимали множество вещей, которые теперь, в ретроспективе, кажутся совершенно ненужными. Может быть, это малодушное смирение – результат постепенных перемен в структуре группы, выкованных предыдущим десятилетием. Может быть, сомневаясь в своих композиторских способностях, Дэвид считал, что, подняв соответствующие вопросы, мы рискуем потерять Роджера и тем самым потеряем все. Или, может, после ухода Рика мы боялись, что нас обоих будут бойкотировать и вытурят из группы по одному. Мне больно это признавать, но, как бы то ни было, объявить Роджера главным злодеем хоть и заманчиво, но, пожалуй, неуместно.

С Риком Фенном, рекламируем сингл с альбома «Profiles» «Lie for a Lie», на котором спел Дэвид. С Риком я познакомился через Эрика Стюарта из 10cc , куда Рик пришел в середине 1970-х после ухода Кевина Годли и Лола Крима, – а с Эриком нас вдобавок связывал интерес к машинам: одно время у него была хорошая коллекция «феррари».

Этот период я запомнил как особенно напряженный, как будто все мы цеплялись за группу и держались с трудом. В личной жизни у меня тоже все шло не совсем гладко. После года отсутствия я разбирался с собственными драмами. Я разводился с Линди и собирался окунуться в новые отношения с моей нынешней женой Аннетт. Учитывая мою склонность избегать конфликтов в эмоциональных вопросах и в реальной жизни, сказать, что было нелегко, – ничего не сказать. Хуже всех пришлось Линди и двум моим дочерям – Хлои и Холли, хотя меня гложет чувство, будто я тогда считал, что поистине страдаю я один.