Феликс Хартлауб - В особо охраняемой зоне. Дневник солдата ставки Гитлера. 1939– 1945

Тут Мугги остановился, и они решили разделиться.

– Ты иди вправо со своей «малышкой», превратившейся снова в лошадку, – сказал «он». – Там много кустов, похожих на острова, золотая листва, серебряные березы, но по берегу растет высокая осока. Смотрите не обрежьтесь! Пусти ее вперед! Дорожка там узкая, но между островами есть проход. Однако где же моя лошадь?

Пока «он» говорил, его лошадь куда-то ускакала. Тут появилась жена столяра и стала ее искать. Она наклонилась и, сгорбившись, начала шарить в кустах. Однако лошади нигде не было видно. Выбравшись на берег, женщина остановилась возле кустика волчьих ягод, видимо полагая, что нашла белую кобылу.

Затем она присела и посадила его себе на закорки. «Он» не был против.

– Только не надо идти мимо командного пункта взвода, – взмолился «он». – Лучше пойдем по тропинке, посыпанной золой.

Ему необходимо было высушить ее волосы, и «он» принялся на нее дуть. Но воздуха в легких явно не хватало. Тут ему показалось, что она стала лизать у него коленки, говоря с ним с пылающим лицом. Тогда «он» спешился.

Внезапно они оказались у нее дома. Их встретил ее муж в короткой рубашке. Он протер свои очки и понес теодолит на позицию. Затем они начали измерять противотанковый ров. Как ни странно, ступеньки лестницы не трещали, и «он» смог сразу преодолевать три из них.

Во рву обнаружились мешки с листвой, корзина без дна и старая соломенная шляпа.

После этого его заставили надеть женское платье, чтобы постирать запачканную униформу. Предварительно она решила ее прокипятить. «Он» и глазом не успел моргнуть, как котел оказался на огне.

– Ты где, хозяюшка? – взмолился «он». – У меня никак не получается надеть платье через голову.

«Он» принялся ходить по кухне из угла в угол, а хозяйский ребенок при этом что-то непрерывно говорил. Другое же дитя принялось громко кричать, а цепи в хлеву греметь.

– Однако вы насобирали листвы довольно много, – заметил «он», обнаружив в углу мешок, над которым висела коса из луковиц.

Рядом стояла и тыква, которую позже съели, вычерпывая мякоть ложками.

– Как вам удалось поднять сюда такую тяжесть, не используя тали? – удивился «он».

Стены у избы были глиняными. Причем глину явно замешивали руками. При этом потолок строители трамбовали ногами, о чем свидетельствовали оставленные на нем следы. И в этом не было ничего удивительного, так как потолок служил раньше полом.

Создавалось ощущение, что помещение живое, – оно дышало и как бы поигрывало своими мускулами. Воздух в нем тоже был плотным, и не каждый мог в него войти. Здесь все являлось огромным, и «он» тоже превратился в великана. Поэтому было неудивительно, что платье ему оказалось мало.

«Может быть, стоит повесить его перед окном, а оттуда в него запрыгнуть?» – подумал «он».

Платье было синим, но, когда его повесили у окна, оно стало золотистым, как масленая бумага. Швы же на нем казались темно-красными.

«Он» выпустил весь воздух из груди, ребра трещали, но платье никак не проходило. Оставалось только надеяться на искусство жены столяра. Тогда она подошла и начала снизу надувать платье. Его корсет затрещал, и неожиданно они взмыли в воздух.

От неожиданности «он» опять проснулся, никак не понимая, где находится. Затем веки у него закрылись, и кошмар продолжился.

На этот раз «он» снова оказался в палатке, и кто-то тряс его за плечо, приговаривая:

– Вставай, смена караула.

«Он» огляделся, но Мугги не обнаружил.

«Где же Мугги? – пронеслась мысль в его голове. – Я ведь отлучился всего на минутку. Неужели удрал? Что ж, не исключено, ведь он так хотел выпить чашечку кофе. Меня не было какое-то мгновение, а не два часа, как здесь утверждают. Я даже не успел надеть платье, а только повесил его у окна. Хотя при чем здесь платье? Оно не играет никакой роли. Обыкновенное платье с корсажем. А где же карбидная лампа, на которую я накинул свой носовой платок? Она исчезла. Почему Мугги меня не подождал?»

«Он» сказал, что уже идет и принялся разыскивать свою шапку.

«Однако нужно вернуть ведро столяру, – вспомнил «он». – Может быть, меня снова угостят фруктами? И не забыть сказать, чтобы крошку оставили в покое и освободили ее от домашней работы. Впрочем, это дело Мугги. И хотя он является мировым парнем, но шутить с ним не стоит. Достаточно взглянуть в его маленькие заспанные глаза. Интересно, а почему сегодня смена состоит из трех человек? Двое уже стоят у орудия и натягивают на него сырой и покрытый инеем брезент».