Эрик Ларсон - Страх и надежда. Как Черчилль спас Британию от катастрофы

Но Сомервилл приказал, чтобы сбросили еще мины – в гавани Орана, расположенной неподалеку.

Встреча на борту «Дюнкерка» обернулась неудачей. Французский адмирал «пребывал в крайнем возмущении и гневе, сообщал британский представитель. Беседа затянулась на час, но закончилась безрезультатно.

Между тем в Лондоне и Черчилль, и Адмиралтейство теряли терпение. Французский адмирал явно пытался выиграть время, однако то же самое, судя по всему, проделывал и Сомервилл. Его нежелание атаковать было вполне понятно. Однако пришла пора действовать. Скоро должно было стемнеть. «Оставалось лишь отдать [Сомервиллу] прямой приказ выполнить это отвратительное задание и не задавать больше никаких вопросов, – писал «Мопс» Исмей. – Но все, кто присутствовал при составлении черновика этого послания, невольно ощущали печаль, а в каком-то смысле – вину» [346] Ismay, Memoirs , 149. . Первоначально Исмей выступал против нападения на французский флот – и из нравственных соображений, и из опасений, как бы Франция не объявила войну Британии. «Пинать лежачего – некрасивый поступок в любое время, – писал он. – Но когда этот человек – ваш друг, который уже понес чудовищные потери, такое поведение граничит с бесчестьем».

Адмиралтейство отправило Сомервиллу телеграмму: «Побыстрее урегулируйте вопрос, иначе вам, возможно, придется иметь дело с французскими подкреплениями».

В 16:15, когда встреча на борту «Дюнкерка» только начиналась, Сомервилл сигнализировал французам: если они к 17:30 не примут ни один из вариантов, предусмотренных исходным британским ультиматумом, он потопит их корабли.

«Соединение Эйч» приготовилось к сражению. Французы сделали то же самое. Покидая «Дюнкерк», британский представитель услышал позади себя сигнал: «К бою!» Он добрался до своего корабля в 17:25, за пять минут до истечения срока, установленного Сомервиллом для французов.

Этот срок пришел – и миновал.

В Портсмуте и Плимуте, где также шла операция по захвату французских кораблей, британские силы почти не встретили сопротивления. «Выступление было неожиданным и в силу необходимости внезапным, – писал Черчилль. – Были использованы превосходящие по численности силы, и вся операция показала, как легко немцы могли бы завладеть любыми французскими военными кораблями в портах, находившихся под их контролем» [347] Winston Churchill, Their Finest Hour , 233–234. .

Черчилль описывал эти действия в британских портах как по большей части «дружественные»: некоторые французские экипажи были даже рады уйти со своих кораблей. Но одна боевая единица оказала сопротивление – гигантская подводная лодка «Сюркуф», названная в честь французского корсара XVIII века. Как только британский отряд устремился на борт, французы попытались сжечь инструкции и затопить субмарину. Началась перестрелка, в результате которой погиб один французский моряк и три британских. Затем подлодка «Сюркуф» тоже сдалась.

А в Средиземном море, близ Мерс-эль-Кебира, вице-адмирал Сомервилл наконец приказал открыть огонь. Было 17:54: после его «крайнего срока» прошло уже почти полчаса. Свои корабли он расположил на «расстоянии максимальной дальности выстрела» (с учетом условий видимости оно составило 17 500 ярдов – чуть меньше 10 миль).

Первый залп – недолет. Второй залп накрыл волнорез. Куски бетона полетели в воздух, некоторые попали по французским кораблям. Третий залп – точно в цель. Большой французский линкор «Бретань», с командой 1200 человек, взорвался, громадный оранжевый столб огня и дыма взметнулся в небо на сотни футов. Взорвался также один из эсминцев. Гавань заполнилась дымом, что мешало работе британских корректировщиков огня, находившихся на борту своих кораблей и в воздухе.

Через минуту после того, как британцы начали стрелять, французы открыли ответный огонь – с применением больших корабельных орудий и тяжелой артиллерии, расположенной на берегу. Снаряды ложились все ближе и ближе к британским кораблям: артиллеристы брали все более точный прицел.

Сомервилл отправил в Лондон радиограмму: «Нахожусь под массированным огнем».

На Даунинг-стрит Черчилль сказал Александеру, Первому лорду Адмиралтейства, что «французы сейчас сражаются во всю силу – впервые с начала войны». Черчилль ожидал, что Франция вот-вот объявит Британии войну.

Британские снаряды поразили еще один французский линкор. Взметнулся каскад оранжевых языков пламени. Большой французский эсминец получил прямое попадание, как раз когда он пытался покинуть гавань.