Эрик Ларсон - Страх и надежда. Как Черчилль спас Британию от катастрофы

Впрочем, он был готов полностью выполнить все приказы – и он обладал всеми средствами для этого. Адмиралтейство отрядило под его командование убедительную боевую группировку (под кодовым названием «Соединение Эйч» [ «Force H»], состоящую из 17 кораблей, в число которых вошли линейный крейсер «Худ» и авианосец «Арк Ройал»). К ночи с воскресенья на понедельник, когда Черчилль вызвал Бивербрука, флотилия уже собралась в Гибралтаре, готовая выдвинуться к Мерс-эль-Кебиру.

Вице-адмиралу Сомервиллу требовался лишь финальный приказ.

В ту ветреную ночь Первый морской лорд Паунд высказался на Даунинг-стрит в пользу нападения на французские корабли. Александер, Первый лорд Адмиралтейства, поначалу не был уверен, но вскоре встал на сторону Паунда. Но Черчилля все еще терзали сомнения. Для него это было «ужасное решение, самое противоестественное и мучительное, которое мне когда-либо приходилось принимать» [340] Manchester and Reid, Defender of the Realm , 107; Martin, Downing Street , 14. Мартин опускает слова «и мучительное». . Ему требовалась ясность взгляда, присущая Бивербруку.

И Бивербрук проявил свою знаменитую решительность. Он без всяких колебаний высказался за атаку. Он утверждал: не может быть никаких сомнений, что Гитлер присвоит французские корабли, даже если их капитаны и экипажи попробуют этому воспротивиться. «Немцы вынудят французский флот присоединиться к итальянцам, тем самым взяв под контроль Средиземное море, – заявил он. – Они заставят его это сделать, угрожая, что если Франция откажется, то они в первый день сожгут Бордо, во второй день – Марсель, а на третий – Париж» [341] Young, Churchill and Beaverbrook , 153. .

Этот аргумент убедил Черчилля. Но, как только он отдал приказ начинать, его ошеломила мысль о масштабах событий, которые могут за этим последовать. Схватив Бивербрука под локоть, он вытащил его в сад позади дома номер 10. Было почти два часа ночи. Дул сильный ветер. Черчилль быстро зашагал по саду, Бивербрук с трудом поспевал за ним. У Бивербрука разыгрался приступ астмы. Он остановился, тяжело дыша, с трудом глотая воздух. Черчилль вслух подтвердил, что единственный выход – атака. И заплакал.

Сомервилл получил финальные распоряжения 2 июля, во вторник, в 4:26. Операция должна была начаться с предъявления Сомервиллом ультиматума Марселю Жансулю, французскому адмиралу, командовавшему базой Мерс-эль-Кебир. В ультиматуме предлагалось три варианта действий: присоединиться к Англии в борьбе против Германии и Италии; перевести корабли в один из британских портов; перевести корабли в один из французских портов Вест-Индии, где с них можно будет снять орудия (или же корабли можно будет передать на хранение Соединенным Штатам).

«Если вы отвергнете эти справедливые предложения, – говорилось в послании Сомервилла, – я должен с глубоким сожалением потребовать, чтобы вы потопили свои корабли в течение шести часов. И наконец, если это не будет выполнено, я имею приказ правительства Его Величества применить любую силу, которая может оказаться необходимой для того, чтобы ваши корабли не попали в руки немцев или итальянцев».

«Соединение Эйч» отбыло из Гибралтара на рассвете. В 22:55 адмирал Паунд (по поручению Черчилля) отправил Сомервиллу радиограмму: «Вам поручается выполнить самую неприятную и трудную задачу из всех, которые когда-либо приходилось выполнять английским адмиралам. Однако мы полностью доверяем вам и рассчитываем, что вы выполните его неукоснительно».

В тот же день, 2 июля, во вторник, Гитлер в Берлине велел своим командующим сухопутными, морскими и воздушными силами оценить перспективы полномасштабного вторжения в Англию. Это стало первым реальным свидетельством того, что он начал серьезно рассматривать возможность такого нападения.

До этого он проявлял мало интереса к вторжению. Франция пала, британская армия была серьезно дезорганизована после Дюнкерка, и Гитлер предполагал, что Англия так или иначе отстранится от участия в войне. Ему было жизненно необходимо, чтобы это произошло как можно поскорее. Англия оставалась для него последним препятствием на западе: Гитлеру требовалось устранить эту помеху, чтобы можно было сосредоточиться на долгожданном вторжении в Советский Союз, избежав войны на два фронта (в немецком языке, известном своим умением «упаковывать» сложные понятия в причудливые, но единственные слова, отыскался термин и для этого: Zweifrontenkrieg). Гитлер верил, что даже Черчилль рано или поздно вынужден будет признать: дальнейшее противостояние глупо. Как полагал Гитлер, война на западе была уже почти завершена [342] Koch, "Hitler's 'Programme' and the Genesis of Operation 'Barbarossa'", 896. . «Положение Британии безнадежно, – заверял он генерала Франца Гальдера, начальника Генерального штаба сухопутных войск вермахта. – Мы победили в этой войне. Наш успех уже неотвратим» [343] Halder, War Diary , 230. . Гитлер пребывал в настолько твердой уверенности, что Англия пойдет на переговоры, что даже распорядился о демобилизации 40 дивизий вермахта – четверти своей армии.