Эрик Ларсон - Страх и надежда. Как Черчилль спас Британию от катастрофы

Она добавила: «Пусть будут прокляты эти чертовы фрицы, помешали такой приятной вечеринке».

На другой день, 9 октября, в среду, Мэри узнала, что бомба оставила громадную воронку всего в сотне ярдов от столовой гвардейцев, в поле, покрытом слоем грязи. Она решила, что из-за этой грязи, видимо, взрыв и прозвучал так глухо.

В дневнике она записала: «Мне кажется, война не так уж игнорирует меня» [658] Diary, Oct. 8, 1940, Mary Churchill Papers; Soames, Daughter's Tale , 179–180. .

Рано утром в четверг, в том же Чекерсе, не без помощи доктора Риветта, боязливого и назойливого, Памела родила сына. Присутствовала также молодая медсестра. Приходя в себя после тумана анестезии, Памела услышала, как медсестра говорит:

– Я вам уже пять раз сказала – это мальчик. Будьте добры, поверьте мне.

Ошеломленная Памела ничего не соображала, ей требовалось подтверждение.

– Теперь это не может измениться, – проговорила она. – Нет. Теперь это не может измениться.

Ее заверили, что пол ребенка и в самом деле не изменится [659] Interview Transcript, July 1991, Biographies File, Pamela Harriman Papers. .

Клементина занесла новость в гостевую книгу Чекерса: «10 октября, 4:40 утра – Уинстон». В этом доме уже больше столетия не происходили роды.

«К нам прибыл Уинстон Черчилль-младший, – записала Мэри в дневнике. – Ура-а-а-а».

И добавила:

«Пам слаба, но счастлива.

Младенец вовсе не слаб, но лишь отчасти счастлив!» [660] Diary, Oct. 10, 1940, Mary Churchill Papers.

Рандольф, муж Памелы, новоиспеченный парламентарий, пропустил эти роды. Он находился в Лондоне, в постели с женой одного австрийского тенора, лицо которого, украшенное моноклем, помещали на коллекционные карточки, вкладываемые в пачки сигарет [661] Interview Transcript, July 1991, Biographies File, Pamela Harriman Papers; Ogden, Life of the Party , 100; Smith, Reflected Glory , 72. .

На следующее утро Черчилль, работавший в кровати у себя на Даунинг-стрит, узнал, что две бомбы упали на примыкающую к дому площадь Хорсгардз-пэрейд, но не сдетонировали. Он спросил Колвилла:

– Они нам причинят какой-то ущерб, когда взорвутся?

– Полагаю, что нет, сэр, – ответил Колвилл.

– Это лишь ваше мнение? Потому что если так, то оно ничего не стоит, – бросил Черчилль. – Вы никогда не видели, как срабатывает неразорвавшаяся бомба. Ступайте и затребуйте официальный доклад.

Слова премьера лишь усилили давнюю убежденность Колвилла: глупо высказывать свое мнение в присутствии Черчилля, «если вам нечем его подкрепить» [662] Colville, Fringes of Power , 1:307. .

Черчилль познакомился со своим новорожденным внуком в этот уик-энд, когда снова приехал в Чекерс, привезя с собой, как обычно, множество гостей, в том числе «Мопса» Исмея и генерала Брука. По словам Памелы, Черчилль был «в полном восторге, он часто приходил посмотреть на малыша, кормил его и вообще ужасно восхищался им».

Хотя юный Уинстон служил центром всеобщего внимания, Черчилль заинтересовался и воронкой, которую оставила бомба, прервавшая веселый ужин Мэри. После ланча он вместе с Исмеем, Колвиллом и некоторыми другими гостями внимательно осмотрел эту яму. Возник спор, случайно ли бомба упала так близко от дома. Колвилл счел, что да. Черчилль и Мопс не согласились с ним: они утверждали, что это, возможно, была сознательная попытка нанести удар по дому.

«Опасность, безусловно, существует, – размышлял Колвилл вечером в своем дневнике. – В Норвегии, Польше и Голландии немцы уже показали, что их политика заключается в массированном ударе по правительству, а Уинстон для них значит больше, чем все кабинеты министров этих трех стран, вместе взятые» [663] Там же, 309. . Его коллега Эрик Сил, главный черчиллевский секретарь, вновь выразил свою озабоченность этой проблемой – в частном письме Чарльзу Порталу, сменившему Сирила Ньюолла на посту начальника штаба военно-воздушных сил. «Мы установили здесь военную охрану, способную справиться с любой угрозой с суши, – писал он. – Но я совершенно не уверен, действительно ли он [Черчилль] защищен от бомбардировки». Подчеркивая, что самому Черчиллю он пока еще ничего об этом не сказал, Сил добавлял: «Сам я был бы гораздо счастливее, если бы у него имелось несколько других резиденций, которые он мог бы время от времени посещать, чтобы противник никогда не знал, где именно он находится».

Чекерс являлся для Черчилля слишком ценным активом, чтобы совсем от него отказаться, но премьер все-таки признал, что проводить в этом доме каждый уик-энд – возможно, слишком большой риск с точки зрения безопасности (по крайней мере когда небо безоблачно, а луна полная или почти полная). Он и сам выражал беспокойство по поводу защищенности Чекерса. «Вероятно, они [немцы] не думают, чтобы у меня хватило глупости приехать сюда, – как-то раз заметил он. – Но я все равно могу многое потерять – три поколения одним махом» [664] Там же. .