Эрик Ларсон - Страх и надежда. Как Черчилль спас Британию от катастрофы

Он раздал сигары. Все закурили. В итоге все выжили [643] Gilbert, War Papers , 3:1238. .

Но неделю спустя Джон Колвилл сообщил Черчиллю, что отправляет по одной сигаре из каждой коробки, полученной премьером в подарок, на проверку в МИ-5. Он добавил: Профессор «надеется, что вы не станете курить какие-либо из этих сигар, пока не будут известны результаты анализа. Он подчеркивает, что на Кубе только что проведена операция против нежелательных элементов и что эта облава выявила неожиданно много нацистских агентов, а также лиц, симпатизирующих нацистам» [644] Там же, 1238n. .

Линдеман предпочел бы, чтобы Черчилль не курил никаких сигар, поступивших в дар из-за границы. Об этом Колвилл уведомлял премьера в отдельной записке, отмечая: «Впрочем, Профессор полагает, что вы могли бы позволить им накапливаться в каком-то безопасном и сухом месте до окончания войны, после чего вы можете счесть, что вправе взять на себя риск их курения, если у вас возникнет такое желание» [645] Colville to Churchill, June 18, 1941, CHAR 2/434, Winston Churchill Papers. .

В сущности, Профессор свойственным ему сухим научным языком говорил, что к тому времени смерть Черчилля от сигары уже не будет иметь значения.

Бивербрук все больше досадовал на то, сколько рабочего времени пропадает из-за воздушных налетов, ложных тревог и визитов одиночных бомбардировщиков, чья задача явно состояла просто в том, чтобы спровоцировать включение сирен и загнать рабочих в бомбоубежища. В один из таких дней два вражеских самолета, по отдельности друг от друга совершавшие полеты над Лондоном, вызвали сигналы воздушной тревоги, ставшие причиной шестичасовой задержки производства на городских заводах. За неделю, закончившуюся 28 сентября, в субботу, налеты – и сигналы воздушной тревоги – вдвое сократили количество рабочих часов на семи крупных авиационных заводах. Цена этих потерянных часов усугублялась тем, что рабочие, проведшие ночь в бомбоубежище, на другой день трудились менее эффективно. Когда же бомбы действительно падали, вторичные эффекты оказывались еще более серьезными. Рабочие оставались дома; труднее было найти тех, кто согласится выйти в ночную смену. За июль компания Parnall Aicraft Ltd., производившая пушечные и пулеметные турели для самолетов, потеряла 73 000 человеко-часов работы из-за ложных сигналов тревоги. А семь месяцев спустя более 50 рабочих этого предприятия погибли в ходе одного-единственного дневного налета.

Сам Бивербрук возненавидел вой сирен воздушной тревоги. «Надо признать, что он почти помешался на этих сиренах», – писал Дэвид Фаррер, его личный секретарь [646] Farrer, Sky's the Limit , 63. . Бивербрук забрасывал Черчилля жалобами и наседал на него, убеждая вообще запретить эти сигналы. «Может быть, это решение будет стоить некоторого количества жизней нашей стране, – писал он. – Но если мы будем настаивать на этих предупреждениях, то мы, вероятно, заплатим еще более высокую цену в смысле потерянных жизней – из-за ущерба, который понесет наше производство самолетов» [647] Beaverbrook to Churchill, June 26, 1940, BBK/D, Beaverbrook Papers. .

Часть вины за невыпущенную продукцию Бивербрук возлагал на своего излюбленного соперника – министра авиации Арчи Синклера, обвиняя его в том, что он не обеспечивает должную защиту предприятий и не обороняет их даже после того, как заблаговременно получает предупреждение о вероятном налете. Бивербруку хотелось, чтобы над заводами висело больше заградительных аэростатов, чтобы их прикрывало больше зенитных орудий; он даже потребовал, чтобы министерство авиации отрядило по одному «Спитфайру» для защиты каждого производственного комплекса.

Впрочем, он ни на секунду не верил, чтобы такие меры действительно могли защитить завод, подчеркивал его секретарь Фаррер: «Он стремился создать видимость, а не по-настоящему безопасные условия» [648] Farrer, Sky's the Limit , 65. . По словам Фаррера, министра интересовало не спасение рабочих, а возможность удержать их на рабочем месте. Фаррер добавляет: «Он был вполне готов рисковать жизнями людей, чтобы произвести больше самолетов».

Бивербрук сетовал и на другие угрозы производству – и видел такие угрозы повсюду. Когда Герберт Моррисон, министр внутренней безопасности и министр внутренних дел, предложил позволить небольшим магазинам работать лишь пять дней в неделю и закрываться в три часа дня (чтобы у владельцев и сотрудников было время добраться до своего дома или до убежища, прежде чем начнутся вечерние и ночные авианалеты), Бивербрук принялся возражать – заявляя, что в таком случае заводские рабочие потребуют того же. «А это, конечно, будет настоящая катастрофа», – писал он.