Эрик Ларсон - Страх и надежда. Как Черчилль спас Британию от катастрофы

Обеспокоившись, что истерия вокруг ожидаемого вторжения только усилит суматоху, генерал Брук, главнокомандующий британскими войсками в метрополии, уже в воскресенье утром выпустил инструкцию для подведомственных ему командиров: им следовало распоряжаться о том, чтобы в церковные колокола начинали звонить, лишь если они сами видели не менее 25 парашютистов, а не потому, что услышали, как колокола звонят где-то еще, и не на основании сообщений, полученных из вторых рук.

Сигнал «Кромвель» оставался в силе. Беспокойство по поводу возможного вторжения нарастало.

Бивербрук увидел в атаке 7 сентября весьма серьезное предостережение. Вернувшись в Лондон, он сразу же созвал экстренное совещание главных руководителей, состоявших под его руководством, и распорядился начать кардинальную структурную реформу британской авиационной промышленности. Отныне крупные производственные центры следовало разбить на более мелкие узлы, разбросанные по всей стране. Бирмингемский завод, выпускавший «Спитфайры», разделили на 23 корпуса, находящиеся в восьми городах. Большое предприятие компании «Виккерс», где трудились 10 000 рабочих, распределили по 42 местам, чтобы ни в одном из этих производств не работало больше 500 человек. Совершив шаг, который наверняка должен был вызвать новые бюрократические раздоры, Бивербрук вытребовал себе полномочия реквизировать производственные пространства по собственному желанию, вне зависимости от того, где они расположены, если только в данный момент они не выполняют какое-то важнейшее военное назначение (или не отведены под такую работу).

Кроме того, Бивербрук все больше беспокоился о том, как выпускаемые им самолеты хранятся до передачи боевым эскадрильям. Раньше новые самолеты размещались в больших складских ангарах, обычно на аэродромах Королевских ВВС, но теперь Бивербрук распорядился, чтобы их рассредоточили по сельской местности, пряча в гаражи и сараи, – дабы предотвращать те катастрофические потери, которые мог бы навлечь даже один-единственный везучий немецкий бомбардировщик. Бивербрук опасался таких случаев с июля, когда он посетил авиационный склад в Брайз-Нортоне, к западу от Оксфорда, и обнаружил, что большое количество самолетов стоит там весьма тесно – «что создает опасную уязвимость для вражеской атаки» (как он выразился в служебной записке Черчиллю) [536] Young, Churchill and Beaverbrook , 152. . Через шесть недель его озабоченность оказалась вполне оправданной – когда авианалет всего двух немецких самолетов на эту базу разрушил десятки воздушных машин. Новые укрытия для самолетов прозвали «гнездами дроздов».

Программа Бивербрука, направленная на такое рассредоточение, породила целый шквал чиновничьего возмущения. Он захватывал здания, которые другие министерства уже зарезервировали для собственных нужд. «Это было своеволие, это было… чистой воды пиратство», – писал его секретарь Дэвид Фаррер. Но для Бивербрука логика рассредоточения доминировала над всем – и не важно, насколько яростно ему противятся. «В результате он на какое-то время добывал помещения, – писал Фаррер, – а врагов приобретал на всю жизнь» [537] Farrer, Sky's the Limit , 61. .

Такой подход еще и замедлял выпуск новых самолетов, хоть это и казалось невеликой ценой в сравнении с гарантией, что в будущем никакой единичный рейд противника не сможет нанести долговременный ущерб авиационному производству.

В воскресенье Рудольф Гесс, заместитель Гитлера, вызвал Альбрехта Хаусхофера в рейнский город Бад-Годесберг. В отличие от недавней девятичасовой беседы с отцом Альбрехта эта встреча продолжалась всего-навсего два часа. «Я имел возможность высказываться с полной откровенностью», – позже отметил Альбрехт в записке, которую составил для себя по итогам разговора [538] Stafford, Flight from Reality , 83. . Он обсуждали, как донести до влиятельных официальных лиц в Англии, что на самом деле Гитлер заинтересован в мирном соглашении. Гесс уверял, что фюрер не желает разрушать Британскую империю. Гесс вопрошал: «Неужели в Англии нет никого, кто готов к миру?»

Считая, что благодаря дружбе с заместителем фюрера он находится в относительной безопасности, Альбрехт решил, что может говорить с прямотой, за которую другого немедленно отправили бы в концлагерь. Он заявил: англичанам потребуются гарантии, что Гитлер будет соблюдать это соглашение, поскольку «практически все сколько-нибудь влиятельные англичане считают любой договор, подписанный фюрером, просто никчемным клочком бумаги».