Валерий Солдатенко - Высокое стремление - судьба Николая Скрыпника

Естественным в отмеченных обстоятельствах является стремление теоретических кругов Коммунистической партии Украины еще раз вернуться к оценке одного из самых ярких представителей борьбы за идеалы коммунизма и украинского патриота, показать на примере его жизни и деятельности привлекательность и исторические преимущества марксистской, ленинской идеологии, диалектичность и жизненность осуществляемой на ее основе (а не на искривлениях ее) политики. Несколько публикаций самого Николая Алексеевича, материалов о нем в восстановленном журнале «Коммунист Украины», думается, подчиняются именно этой цели [23] Любовець О. Український націонал-комунізм як ідейно-політична течія; Скрипник Н. Об укапизме // Комуніст України. 2000. № 1. С. 64–70; «…Вважати реабілітованим у партійному відношенні» // Там же. 2000. № 2. С. 90–95. .

К имени Николая Скрыпника обращаются и те современные политические течения, которые еще находятся в поиске своих кумиров, идейных предшественников. В частности, об этом заявил в своих документах Украинский коммунистический союз молодежи [24] «…Вважати реабілітованим у партійному відношенні». С. 90. . Нетрудно предположить, что молодые политики вряд ли много и основательно знают о Н. А. Скрыпнике, его взглядах и деятельности. Речь здесь идет вовсе не о желании бросить хоть малую тень недоверия к новичкам или – тем более – вызвать пренебрежение к ним. Просто объективно для более или менее надежных знаний о видном деятеле советской эпохи нет соответствующей базы – серьезных, объективных исследований, публикаций.

Поэтому-то с учетом вышеупомянутого можно констатировать, что проблема оценки таких фигур, как Николай Алексеевич Скрыпник, имеет особое значение: и научное, и политическое, и моральное, и воспитательное.

В дискуссиях, которые не утихают вокруг проблем соотношения между революционными, радикальными и эволюционными, реформистскими путями общественного развития немало сделано, чтобы поколебать авторитет революционеров, романтиков (и не только большевиков), именно на них возложить ответственность за самые крупные проблемы и трагедии в истории.

На передний план сегодня выдвигают такие человеческие качества, как индивидуализм, эгоизм, корыстолюбие…

В жизнь, в политику приходят все новые поколения. И чтобы видеть неомрачненную перспективу, избирать надежные векторы деятельности, следует опираться на истинные знания о прошлом опыте. Возможно, кому-то поможет найти свой путь к правде и справедливости, к настоящей душевной гармонии и счастью знакомство с таким непростым, таким неординарным жизненным путем, который прошел Николай Скрыпник.

Все вышеизложенное и побуждает к новой попытке воспроизведения его политического портрета. Основными предпосылками осуществления такого замысла являются достижения современной историографии, наличие соответствующей источниковой базы, используемой пока явно недостаточно, богатое литературное наследие самого Николая Алексеевича, а также возможности нынешнего этапа развития общества, создающие благоприятную для подлинного научного поиска и творчества ситуацию.

Существует достаточно устоявшаяся точка зрения, что перед смертью каждый человек мысленно в один миг как будто переживает, переосмысливает, переоценивает всю свою жизнь. Считается, что такова уж человеческая природа, когда даже тяжело больные, находящиеся в обморочном состоянии люди на какое-то мгновение приходят в сознание, и их мировосприятие в этот момент предельно четкое, а суждения глубокие, реалистичные, объективные – возможно, как никогда раньше.

Так это или нет – утверждать однозначно трудно. Но вполне логичным, думается, будет предположить, что человек, который собственноручно решил покончить счеты с жизнью, обязательно должен в последний момент еще и еще раз мысленно охватить пройденный жизненный путь и окончательно утвердиться в избранном уже решении.

Так, пожалуй, пронеслось в сознании Николая Скрыпника в последние трагические секунды все самое главное, самое существенное, что случилось в его судьбе. Во время долгих этапов, в ссылке, в камерах-одиночках мысль с такой невероятной скоростью не летела над вехами пережитого, тогда она надолго задерживалась на том или ином эпизоде, возвращаясь к некоторым из них, выкристаллизовывая ту или иную его оценку.

Джавахарлал Неру несколько позже заметит, что человек, которому не пришлось сидеть в тюрьме, вообще мало чего стоит – ведь у него не было возможности остановиться в скоротечном водовороте жизни, осмыслить себя, свою роль в нем. Как и Неру, судьба «дарила» такие возможности Николаю Скрыпнику часто, пожалуй даже с лихвой.