Михаил Арлазоров - Дорога на космодром

Двигательная установка космического корабля «Союз» была большим шагом вперед. Она подняла нашу космонавтику на новую ступень, но было бы несправедливо умолчать о том, что дался этот успех коллективу Исаева очень недешево…

Когда начали проектировать разнообразные двигатели для «Союза», Исаев, как всегда, руководствовался ТЗ — техническим заданием. В такого рода документах очень четко зафиксировано, что предстоит сделать конструктору, записаны основные параметры будущего двигателя — его вес, тяга, габариты, время действия. Как правило, все эти величины взаимосвязаны. Теоретики давно уже вывели формулы, выражающие эту взаимосвязь языком математики, ну а для контроля теоретических расчетов — как всегда, эксперимент, огневые испытания, при которых в зверском реве двигателя контролировалась истина.

Поначалу все шло очень гладко. В сроки укладывались, даже несколько опережали график. Результаты и по теоретическим расчетам, и по экспериментальным измерениям полностью соответствовали требованиям технических заданий. Но тем не менее в один прекрасный день Сергей Павлович Королев попросил Исаева приехать к нему. Тут-то и произошло то, что не раз случалось в жизни Исаева, за что его любили и безгранично уважали заказчики…

Дело в том, что, пока Исаев и его сотрудники проектировали двигатели, руководствуясь требованиями ТЗ, Королев нашел другой, гораздо более обещающий вариант с одним лишь недостатком — этот вариант во многом зачеркивал то, что уже успели сделать в ОКБ Исаева.

«Мы уже выпустили весь комплект документации, — рассказывал один из помощников Алексея Михайловича, — да что документации — уже железо было, с огнем на стендах все прогнали. Работу провели огромную, когда неожиданно для нас Королев стал убеждать Алексея Михайловича, что все надо сделать не так, и выдвинул идею нового варианта.

И. что же вы думаете? Мы все выбросили. Мы горели на этом деле синим пламенем, но выбросили все. Алексей Михайлович счел это выбрасывание полезным делу, согласился с Сергеем Павловичем, и все началось сначала…

Другой конструктор тотчас же прикрылся бы техническим заданием. Попросил бы и срок прод-лить, и денег прибавить. Алексей Михайлович не потребовал ничего, но тем не менее новый вариант мы в старые сроки сделали, и он пошел на «Союз»…»

Исаев собирался на космодром. Не ехать нельзя было. Запускался качественно новый корабль с еще недостаточно апробированными системами. Гибель же головной машины в апреле 1967 года обязывала к значительному повышению внимания, хотя вроде бы все было многократно проверено и перепроверено. Таковы издержки профессии — доля риска остается в любой ситуации и всегда.

В том страшном полете, когда погиб Комаров, никаких неприятных неожиданностей с двигателями «Союза» не произошло, но это вовсе не означало, что они не возникнут в полете Берегового. Ведь и до полета Комарова велись испытания, никаких дурных мыслей по поводу работы парашютной системы не возникало, а погиб Комаров от того, что запутались стропы парашюта.

Исаев понимал — надо лететь. И вместо праздничного стола — борт самолета Ил-18, на котором хмурым октябрьским днем в сопровождении двух конструкторов и двух механиков Исаев летел на космодром.

С учетом повышенной ответственности испытаний готовились к запуску два корабля. Первый — октября, без пилота, второй — 26 октября, с космонавтом на борту.

Стартовое расписание действовало неукоснительно, подготовка к запуску протекала нормально, не обременяя главных конструкторов, съехавшихся на пуок. Памятуя о дате исаевской жизни, один из них спросил спутников Алексея Михайловича:

— Как будем отмечать?

Переспросили Исаева. Этот вопрос восторга у него не вызвал.

— В тесном кругу. Вот приехали мы с фирмы впятером, впятером и отметим! И ничего не надо, сварим только уху!

Уху сварили. Ели ее деревянными ложками прямо из ведра. Круг был действительно узкий — два конструктора, два механика и два главных — Исаев и Глушко.

А попозже, когда собрались все главные, выяснилось, что Исаев сбежал.

Конечно, на космодроме от юбилея далеко не убежишь. Разыскали Алексея Михайловича довольно быстро — в степи деваться некуда. Пришлось сказать:

— Кто хочет поздравить — пусть приходит!

Желающих оказалось много. Были они людьми приметными, с большими знаниями, с именами известными. Все поздравляли Исаева от души. Но больше всего запомнилась уха, которую хлебали из ведра деревянными ложками…