Ярослав Голованов - Заметки вашего современника. Том 3. 1980–2000

— Не знаю…, — ответил он устало.

Вспомнил две его публикации по плазме в ЖЭТФ, о которых я писал.

— Там всё правильно, — сказал Капица.

Он провожал меня до дверей виллы. Показывал свой бюст при входе (очень похож!), который подарил ему маршал Тито. Просил, чтобы я ещё приходил. Когда я пожал его маленькую вялую руку, вдруг подумал: «Я, наверное, его больше не увижу». Он был очень бодрым стариком ещё 5–6 лет назад. Подкравшаяся старость съела его вдруг, как весна за одну ночь съедает зимний снег. Таким, какой он сейчас, быть неинтересно.

18.1.84

Вася [15] Мой сын. утверждён литсотрудником в редакции «Советской России». Вот это уже не студенчество, не стажёрство, это уже начинается его самостоятельная жизнь.

20.1.84

Не чувствую себя свободным до конца. Это выливается в раздражительность в беседах с издателями. И, как ни странно, они, лопухи, уважают меня за отсутствие раболепства, к которому они уже так привыкли.

На мои похороны должна прийти вся моя телефонная книжка.

В августе, когда в Северном полушарии кончается лето, а в Южном начинается зима, снег покрывает 8,7 % поверхности планеты — 44 000 000 квадратных километров. Этот снег весит 7400 миллиардов тонн.

Аля [16] А. Н. Пахмутова. на вечере в ЦДЛ, посвящённом 50-летию Гагарина, рассказывала мне, что, по словам Вали Гагариной, цыганка предсказывала ей, что муж её разобьётся. Поэтому Валя страшно боялась за Юру, когда он полетел в космос. Но после его приземления успокоилась и вскоре забыла об этом предсказании.

Приезжал Сашуня [17] Мой сын. , мой солдатик. Сидел горбоносенький, усталый, я задавал ему кучу вопросов, а он говорил:

— Папа, расскажи мне лучше про Австралию…

Утром я отвозил его на станцию. По дороге шёл Катаев.

— Вот, гляди, живой классик гуляет, — сказал я.

Ему было наплевать на классика.

На перроне ткнулся в его мокрые губы, и вдруг остро полюбил сына, с болью почувствовал всю несправедливость общества к этому доброму и талантливому человеку.

31.1.84

Два страшно возбуждённых, громко негодующих пьяных в ресторане Савёловского вокзала.

— А раз так, я сам, понял, первый пойду в американское посольство, понял?!!

— А я тебе скажу, я сам в «Гудок» писал!..

Ужасно, ужасно, но я всю жизнь чищу апельсины пальцами, могу напиться из стаканчика для чистки зубов и никогда не употребляю одеколона. Ужасно…

Рожать или не рожать самка броненосца решает в зависимости он того, насколько благоприятны условия для существования её потомства.

Поэтому беременность может продлиться до трёх лет — больше, чем у слонихи. Из одной оплодотворённой яйцеклетки рождается четыре детёныша. Они не только одного пола, но и абсолютно идентичны генетически. Других животных, подобных броненосцам, на Земле нет.

Умер Андропов. Смерть его, насколько я заметил, оставила людей равнодушными. Сам по себе он мало кого интересовал, главное волнение было лишь по поводу того, кто теперь сядет на его место. Говорят, что предложили Громыко, но тот отказался. Поговаривают о Горбачёве (с надеждой, впрочем, ничем не оправданной). Обсуждают Романова (с тревогой, вполне обоснованной). Но Черненко, по общему мнению, — наиболее вероятный кандидат.

Так и случилось. Теперь самый главный человек в стране — делопроизводитель. Передавали его биографию, говорили, что окончил педагогический институт, но какой, не сказали. И из биографии невозможно понять, когда же он сумел его закончить. На траурном митинге Черненко говорил плохо, а когда выступали другие, громко, так что в микрофон было слышно, шмыгал носом. У него одышка, он сутулый, старый, больной человек, зачем ему всё это…

Телевизионщики совсем замучились. Микрофон на Мавзолее во время траурного митинга включили раньше времени, и кто-то громко и властно произнёс: «Шапки не снимав!» На Мавзолее дует, мороз сегодня градусов десять, Политбюро мёрзнет. Как только вожди начинали сморкаться, переключали камеры на общий план.

Усопшего не показали вообще. Даже когда гроб снимали с лафета, телекамеры тоже стыдливо отвернулись к ГУМу. Надо отдать должное редкостной точности, синхронности, с которой чередовались все события, последовательность их была выдержана до минут и даже секунд. Гроб к могиле несли шесть офицеров, а немощные вожди лишь формально придерживали, касались его. И когда гроб опускали в могилу, шапки всё равно не снимали, но почему-то нелепо отдавали при этом честь, замерев в дорогих ушанках.