Владислав Микоша - Рядом с солдатом

Минутная пауза длилась бесконечно. Возбужденные лица испытующе смотрели на нас. Затем, словно по команде, все сразу кинулись на нас.

«Ну все, кончено! — подумал я и закрыл глава. — Пропали! Как глупо…»

Но что это? От изумления я открыл глаза. Нас целовали и обнимали человек десять.

— Русски! Ур-ра! Братушки! Партизаны, партизаны — понимаешь на былгарский та езык? Мы партизаны! Всички дружи! Драги товарищи! — тряся и до боли сжимая мои руки, кричал увешанный трофейным оружием здоровенный бородатый парень.

Все сразу разъяснилось: нас по «опелю» приняли за удиравших немцев. Да еще «подыграла» моя флотская форма с черной фуражкой и «крабом» — издали партизаны приняли за эсэсовца. Только выдержка бородатого командира партизан, вовремя давшего команду не стрелять, спасла нас от беды. К счастью, единственная очередь, услышанная нами, вырвалась из нетерпеливого автомата мальчика-подростка и нас не задела.

— Ангел, ты молодец! Вовремя остановился, — сказал я шоферу, а он, не понимая меня, растерянно заулыбался.

— Хорошо, что ты не пытался удрать… Были бы мы как решето! — объяснил Ангелу по-немецки Кричевский и дружески обнял его.

С этого момента все изменилось. Впереди нас мчался тяжелый мотоцикл, на нем гроздьями висели партизаны и оповещали жителей сел, которые мы проезжали:

— Красная Армия вступила на болгарскую землю!

А мы решили, что наши части другим путем дошли до Софии. Чем ближе была столица Болгарии, тем больше было цветов’. Нас буквально засыпали ими. Мы задыхались от аромата роз. И еще. Восторженные жители слишком настойчиво угощали нас вином. Появилась грозная опасность изрядно захмелеть. Мы чаще только чокались. Чтобы не обижать радушных болгар, наши сопровождающие выручали нас — вино и угощение складывали в багажник «опеля».

— Как же снимать? Вот положение!

Снимать действительно было почти невозможно. Ведь мы сами оказались в центре внимания тех, кого хотелось бы снять.

— Смотри! Смотри, что на улицах делается!

— Да, отступать не только невозможно, но и некуда! — Кричевский схватил «Аймо» и начал снимать прямо из окна.

Нас окружила восторженно кричащая толпа. Она становилась все гуще и гуще. Мы медленно ехали, а люди, возбужденные, радостные, двигались рядом с машиной вместе с нами. По лицу Ангела градом катился пот. Его черные глава были расширены от удивления.

— Пока я снимаю, ты отвечай на приветствия! Потом поменяемся! — крикнул я Кричевскому.

Матери протягивали нам своих детей, старушки благословляли нас крестным знамением. Совсем медленно мы продвигались к центру города. Но вот произошло что-то совсем непонятное. Кажется, заглох двигатель, «опель» на мгновение остановился, но тут же начал качаться, как на волнах.

— Что же это такое? Смотри! Нас подняли и несут на руках!

— Снимай! Снимай!

Вокруг, как море, бушевала радостная толпа.

Мы почувствовали на себе, какую огромную любовь снискала у этих людей наша славная Красная Армия.

Потом нам рассказали о том, что в ночь на 9 сентября в Софии вспыхнуло восстание. В этот день было объявлено о приходе к власти правительства Отечественного фронта.

Именно успехи наших войск в Ясско-Кишиневской операции позволили активизировать действия антифашистских сил в Болгарии. И выход войск 3-го Украинского фронта к румынско-болгарской границе стал для жителей Софии сиг-налом к восстанию.

Радостью и ликованием нас встречали не только партизаны, не только жители городов, сел и столицы Болгарии, но и солдаты болгарской армии. Они видели в нас представителей армии-освободительницы.

Только через два дня вошли части Красной Армии в болгарскую столицу. И только через два дня нам удалось по-настоящему снять встречу жителей Софии с нашими воинами… Это было 15 сентября 1944 года.

17 января 1945 года мы входили в Варшаву. Непривычная тишина. Огромная безмолвная пустыня — Левобережье и Центр — сложное нагромождение мертвых обгорелых камней. «Старо място» в руинах, как будто эти кварталы пережили страшное землетрясение. Обгорелые скелеты домов еще окутаны последним дымом. По следам прежних улиц протоптаны узкие тропинки, и вот на них появились пер-вые жители — оборванные, изможденные… От бесчисленных боев и стычек во время восстания, от январских схваток остались немые баррикады и трупы па них — множество трупов, подбитые, еще дымящиеся танки, ежи колючей проволоки, разбитые фонари, и под ними тоже убитые.