Петр Лебеденко - В излучине Дона

В штабе корпуса от знакомого офицера связи узнаем, что Родин серьезно заболел. Побывавший днем член Военного совета 1-й танковой армии бригадный комиссар В. М. Лайок настоял, чтобы он лег в госпиталь. За командира корпуса остался А. А. Пошкус.

Все уже в сборе. В просторном штабном автобусе, освещенном лампочкой от автомобильной фары и двумя свечами, — заместитель командующего армией генерал Новиков, военком корпуса Андреев. Здесь же майор Мирвода и полковой комиссар Кузнецов. За ними вижу еще около десяти командиров. Из полутьмы с дальнего конца стола на меня пристально смотрят чьи-то глаза.

— Ба, Петр Павлович! Вот встреча!

Я всматриваюсь и узнаю А. В. Морозова, бывшего политработника своего полка. В феврале в Крыму нас с Александром Васильевичем ранило. Из Крыма попали в один госпиталь. Но после лечения наши пути разошлись.

— Ты как здесь? — спрашиваю тихонько и сажусь рядом.

— Да вот, в вашу армию попал. В командиры определили, временно конечно. Дали танковый батальон…

Густой голос генерала Новикова прервал наш разговор.

— Начнем, товарищи. Кажется, все в сборе.

Генерал встает, обводит взглядом присутствующих. Держится он просто, не подчеркивая своего положения. Скупые, неторопливые движения его, невысокая фигура и лицо мне кажутся удивительно знакомыми. Такое впечатление, будто до войны я встречался с ним. Но где? Припомнить не могу.

Генерал говорит, что по поручению командарма он пригласил нас, чтобы вкратце ориентировать в оперативной обстановке и предстоящих боевых действиях. Но до этого следует решить два организационных вопроса.

— Вам уже известно о болезни Георгия Семеновича Родина, — продолжал Новиков. — Есть основания опасаться, что вернется он не скоро. Командиром корпуса назначен пока товарищ Пошкус. И стало быть, теперь кто-то должен временно возглавить штаб. Хотелось бы знать мнение командования корпуса. Кого, например, предложите вы, товарищ Андреев?

— У нас с Александром Адамовичем имеется единое мнение, — ответил комиссар корпуса. — Он скажет.

Пошкус доложил, что в штабе корпуса много вакантных должностей, и, если бы помогли укомплектовать штаты, он смог бы совмещать две должности.

— Очень хорошо, — соглашается Новиков. — Постараюсь помочь вам. А теперь перейдем ко второму вопросу. — В голосе Новикова послышались металлические нотки. — Дело в том, товарищи, что в одной из частей вашего корпуса произошел возмутительный случай. Перед самой атакой почувствовал себя плохо командир батальона тридцать второй бригады и ушел в медпункт. Ушел, не доложив командиру бригады, не дав своему заместителю никаких распоряжений относительно предстоящего боя. Надо ли говорить, что в атаке батальон действовал неорганизованно и понес напрасные потери. И самое обидное, что подполковник Хорошев не придал этому позорному случаю должного значения. Командующий армией принял решение командира батальона предать суду военного трибунала. Товарищ Хорошев отстранен от командования бригадой. У нас нет возможности предложить кандидатуру взамен, так что выдвигайте сами из наличного командного состава. И опять я должен спросить мнение командира и комиссара корпуса.

Андреев переглядывается с Пошкусом и тут же называет мою фамилию. Александр Адамович утвердительно кивает головой. По быстрому обоюдному согласию их я сразу понял, что мое назначение в 32-ю бригаду предрешено заранее.

Оборот столь неожиданный, что я теряюсь и молчу. Не хочется расставаться с пятьдесят пятой. Я командую ей немного, но сжился с ней, а после прошедших боев она стала еще дороже. К тому же мне не улыбается менять профессию танкиста на пехотинца. Надо протестовать. Но едва открываю рот, Новиков с улыбкой протягивает руку:

— Поздравляю, Лебеденко! Принимайте бригаду!

— Товарищ генерал, — вырывается у меня вопль отчаяния, — тогда прошу об одном: не отнимайте у меня танковой бригады.

— А не трудно будет, полковник?

— Справлюсь, товарищ генерал. Тем более что моя бригада малочисленна, в ней теперь даже полного танкового батальона не наберется.

— Хорошо, — соглашается Новиков. — Только учтите, спрашивать будем вдвойне.

После этого генерал сообщает, что задача корпусу меняется. Вместо объявленной обороны с утра предстоит новая атака. 4-я танковая армия, продолжая наступление, встретила сильное сопротивление противника на подступах к Верхней Бузиновке. Наша армия имеет целью облегчить положение 4-й танковой.