Петр Лебеденко - В излучине Дона

Часть бомбардировщиков отворачивает к Дону. Уводить свой танк с пригорка поздно да и некуда, и я приказываю повернуть башню так, чтобы ствол орудия оказался поперек корпуса. Имитация повреждения удается, — и «юнкерсы» следуют к переправе, не сбросив «на мой КП» ни одной бомбы.

А там, где находятся танковые батальоны, еще минут двадцать творится что-то невообразимое. Попытался было по радио связаться с командирами, да рация отказала — кончилось питание. Посылаю броневик в тыл за запасными анодными батареями.

Особенно беспокоюсь я за мотострелково-пулеметный батальон старшего лейтенанта И. А. Суха. Командир корпуса возвратил его в бригаду, и он с полчаса как проследовал к передовой.

Ненадолго задержавшись на КП, Иван Акимович доложил некоторые подробности вчерашней стычки у села Березовское.

Оказалось, дозор второй роты по пути к штабу корпуса напоролся на группу неприятеля приблизительно в сотню автоматчиков. С дозором находился секретарь комсомольского бюро батальона замполитрука Н. А. Маскаев. Он первым заметил врага и спас бойцов от внезапного удара. С криком «Бей фашистов!» Маскаев дал несколько автоматных очередей. Услышав выстрелы, головная рота развернулась в цепь и пошла в атаку. Гитлеровцы потеряли до тридцати убитых и поспешили отступить.

Приказав передать замполитрука Маскаеву и всему составу 2-й роты благодарность от командования бригады, я отпустил Суха.

Дым и пыль, поднятые бомбежкой, постепенно рассеялись. Внимательно осмотрев в бинокль позиции бригады, я заметил, что горит всего один танк. На душе сразу становится легче.

Но передышка длится недолго. Только связные разъехались по батальонам с приказами и на исправление линии связи вышли телефонисты, как с севера показалась новая волна «юнкерсов». И снова стонет степь, и снова над перезрелыми, уже начавшими осыпаться хлебами ползут космы черного дыма.

Отбомбившись, «юнкерсы» тянутся за новым грузом. И тут из-за Дона выносится шестерка краснозвездных истребителей. В далекой синеве вспыхивает короткий, но злой бой. Два «юнкерса» и «мессер» врезаются в землю. Еще атака — и во вражеских рядах опять недостает истребителя.

Постепенно уменьшаясь, самолеты уходят из поля зрения. Минут через десять наши ястребки возвращаются. Их явно меньше, чем было.

— Раз… два… три… — считает Николаев. — Только четыре. Двое не вернулись.

Из густой пшеницы выходят командир взвода разведчиков сержант Веркеев и незнакомый мне разведчик. Заметив истребителей, Веркеев подбрасывает вверх пилотку:

— Вот здорово. Почаще бы прилетали, с ними нашему брату веселей.

— Батальон старшего лейтенанта Суха видели? — спрашиваю я.

— Он залег правее танков. Ведет перестрелку, — отвечает сержант.

— Противотанковая батарея с ними?

— Так точно. Перекрыла дорогу.

Еще узнаю, что немецкая пехота занимает оборону в «Полевом стане». На высотке перед станом позиции противотанковой артиллерии. На рубеже юго-западнее замечены танки. Боевой техники у противника много, и нам, чтобы добиться успеха, следует искать слабо защищенные промежутки между вражескими частями.

Поручив Веркееву уточнить артиллерийско-противотанковые силы противника, определить стык его частей на левом фланге, я отпускаю разведчиков.

После второй бомбежки дуэль между нашими танками и вражеской артиллерией возобновляется. Но это не то, что нужно. Нет основного — наступления. Приказ командования срывается. Мы с Николаевым в сопровождении Маслакова пешком отправляемся во второй батальон.

Сперва идем вдоль фронта, потом сворачиваем в неглубокую лощину. И тут за спиной слышится шум мотора.

Оборачиваюсь. Сильно хлопнув дверцей, из машины выходит Родин. Лицо озабоченное, между бровей глубокая складка.

Не поздоровавшись, полковник недовольно и резко спрашивает:

— Продвижение есть?

— С километр, — отвечаю я. — Может, чуть больше.

— Почему остановились?

— У противника сильная противотанковая оборона. Около четверти машин выбыло из строя.

— Противотанковая оборона! — с иронией повторяет комкор. — А вы хотите, чтобы фашисты вас цветами встречали?! — Заканчивает Родин медленно, делая ударение на каждом слове: — Причину вижу в другом: экипажи зону огня преодолевают черепашьими темпами, стреляют только с остановок, местность для укрытия используют слабо, не умеют маневрировать.

— Товарищ комкор! — голос мой едва не срывается от обиды. — Но ведь вы знаете, что люди недостаточно обучены, на слаживание подразделений вообще не хватило времени.